– Заплатил, продав своих рабов, ваше преосвященство.
– Неважно, что он продал. Были ли его рабы ему возвращены, когда вы запретили сделку?
– Закон, который он нарушил, продавая рабов, предусматривал их конфискацию.
– Да, в обычных обстоятельствах. Но мне сообщили, что продать рабов его уговорил ваш алькальд.
– Точно так же, – вмешался Блад, – как он уговаривал меня сегодня утром продать моих рабов. – И взмахом руки он указал на кардинала-архиепископа и его свиту. – Вашего алькальда явно не научил горький опыт. Возможно, потому что вы сами этого не очень жаждали.
Дон Руне демонстративно повернулся спиной к Бладу, игнорируя его слова.
– Ваше преосвященство не может считать меня ответственным за проступок моего подчинённого. – И, позволив себе улыбнуться, он прибегнул к софизму, который уже использовал в разговоре с капитаном Уокером.
– Если человек совершает убийство, его нельзя оправдать тем, что он сделал это по чьему-то распоряжению.
– Весьма тонкое замечание. Я должен обдумать это, дон Руис. Мы ещё вернёмся к этому разговору.
Закусив губу, дои Руис низко поклонился.
– Я всегда к услугам вашего преосвященства, – сказал он. – А пока что моя барка готова доставить вас на берег.
Кардинал поднялся и набросил на плечи мантию. Застывшие, точно статуи, доминиканцы в капюшонах сразу же засуетились. Его преосвященство повернулся к ним.
– Пойдёмте, дети мои, и не забудьте вознести благодарственную молитву за наше избавление.
И он шагнул вперёд, но был сразу же остановлен капитаном Владом.
– Одну минутку, ваше преосвященство. Ещё не все.
Кардинал вскинул голову и нахмурил брови.
– Как? Что значит не все?
Ответ Блада был адресован скорее помрачневшему генерал-губернатору, нежели прелату.
– Поскольку мы покончили с возмещением убытков, теперь можно перейти к вопросу о компенсации.
– О компенсации? – воскликнул примас, утратив своё непоколебимое спокойствие. – Вы нарушаете слово, сеньор.
– Этого про меня ещё никто не мог сказать. Я не только не нарушаю своего обещания, а, напротив, скрупулёзно придерживаюсь его. Ведь я же сказал алькальду, что как только убытки будут возмещены, мы обсудим вопрос о высадке вашего преосвященства на берег. Теперь мы можем обсудить его, вот и все.
Дон Руис злобно усмехнулся, обнажив в улыбке белые зубы.
– Ловко. Вы делаете честь своему ремеслу разбойника.
– Я не мог, не будучи непочтительным к его преосвященству, назначить за него выкуп меньший, чем в сто тысяч дукатов.
У дона Руиса захватило дух. Его физиономия приобрела синеватый оттенок, а челюсть внезапно отвисла.