— … но как человек, — будто не слыша дочь, упрямо продолжала Ермолова, — это мелкий тщеславный тип. Видели бы вы его в библиотеке. Сидит, подписывает книги, к нему выстраивается очередь, на лице такое блаженство. А тут какая-то Ермолова, не проникнувшаяся торжеством момента. Вот его это и задело. А теперь про вчерашнее. Галина, ты по наивности подумала, что он с тобой на улице случайно повстречался? А был голый расчет.
— Почему голый?
— Ну, холодный. Оговорилась.
— Прости, Лена, но я пока в твоих словах не только правды, но и логики не слышу. Первой его окликнула я, он поднимался к нам в редакцию, потом помог…
— Знаю, знаю. Повторяю, расчет. Что ему в этой дыре делать? Все рассчитает праздный ум.
— Это из «Фауста» что ли? Я про ум.
— Не собьешь, Галя, и не надейся. Это из меня. Итак, восстановим картину. Через своих знакомых, того же Орлова, он узнает, что ты — моя соседка. Потом так все рассчитывает, что ваша встреча кажется со стороны совершенно случайной. Он уже с месяц живет в Энске, знает, когда у нас рыночный день, что Галя живет одиноко — прости, Галя…
— Так ты в моем одиночестве не виновата…
— … и кто ей купит еще продукты. Орлов, наверняка, про зарплату рассказал…
— Мама, ты никого не слышишь…
— Нет, дочка, это вы меня не слышите. Повторю, в изобретательности писателю земли русской не откажешь. Он приходит к Галине, затем вроде бы прощается…
— А потом из вашей квартиры, Лена, выбегает кричащий от страха за Наташу Тихон… Мальчика он тоже подговорил заранее?
— Счастливая случайность. И — вот теперь внимательно! — мой главный аргумент. Если хотите, козырь.
— Наконец-то! Козыряй.
— Спасибо, дорогая Галочка. По твоим же словам, этот человек так торопился в наш дом, что перепрыгнул через палисадник. Метровый, как минимум. А как же ножка?
— Какая ножка?
— Та самая, больная. Три дня назад ползал тут на карачках, а теперь запрыгал, как молодой козлик. Ну, что скажете?
Елена торжествующе обвела взглядом слушателей.
— Теперь опровергайте.
— Нога могла выздороветь… — неуверенно начала Галина.
— Не смеши, пожалуйста, мои старые кости, — сказала, как отрезала, Ермолова.
— Лена, а ты помнишь…
— Слушаю дочка, почему замолчала?
— Помнишь, года полтора назад мы жили на даче у Шеппи.
— Конечно, помню.
— Пошли мы с Джеммой гулять и тогда со мной… случилось. Прости, если делаю тебе больно.
— Наташенька, я помню каждый случай. Просто не понимаю, что ты хочешь этим сказать.
— Этим — ничего. Я просто хочу, чтобы ты вспомнила, как подхватила меня на руки и понесла к дому. Мне тогда уж пятнадцать было, посмотрите, тетя Галя, ведь не совсем худышка. И на Лену посмотрите… Мама, как же ты меня эти сто метров пронесла?