Елена молчала. Потом устало улыбнулась.
— Не знаю. Наверное, на морально-волевых. А если честно, тогда я очень испугалась за тебя. Как представила, что потеряю.
— Лена, ну не надо, не плачь, пожалуйста. А то я тоже заплачу.
— Эй вы, белуги, прекратить, — начала было Галина, и вдруг ее словно осенило:
— Ленок, ты сказала, что правду говорить легко и приятно. Тебе скоро сорок, а я жду не дождусь, когда на пенсию выйду — год еще остался. Может, действительно, что не понимаю…
— О чем ты, Галка? Хочешь, чтобы я доказала, что правду говорить легко и приятно?
— Именно. Ну не верю, прости, не верю, что твоя вчерашняя реакция вызвана приходом сюда Покровского. Да пусть он хоть сутками под кустами в засаде сидит… Ты — добрая, понимающая… Нет, тут другое. Вот я и пытаюсь понять. Влюбилась?
— Боже тебя сохрани. Не мой вкус.
— Верно. Что остается?
— Интересно, интересно… Ты сейчас подключаешь интуицию или логику?
— Третье — женский опыт.
— И что же он тебе подсказал?
— Что есть очень серьезная причина твоих… твоего поведения в отношении Покровского.
— Мама, Галина права? — подняла глаза на Елену дочь.
Молчание было долгим.
— Есть, — чуть слышно произнесла наконец Ермолова, — только я не могу… пока… рассказать. Пожалуйста, простите: мне надо побыть одной.
Сказав это, Елена вскочила и побежала по крутой лестнице на второй этаж. Навстречу ей спускался всеми забытый Тихон. В одной руке у него была книга, в другой пустой стакан. Спустившись вниз, он подошел к столу и поставил стакан почти на самый край.
— Тихон, убери стакан от греха подальше, — почти на автомате сделала ему замечание Галина, думая о другом.
Мальчик понял, о чем идет речь и подвинул стакан ближе к середине.
— Теть Галь, я убрал стакан, посмотри, он до греха не достает?
* * *
— Фу, а я думал, что опоздал! — фотограф местной газеты Саша Ремизов вошел, вернее, ворвался в редакцию, как это мог делать только он: кепка набекрень, куртка застегнута не на те пуговицы, кофр расстегнут. И, словно бегущая впереди своего хозяина — улыбка. Широкая, как у чеширского кота, правда, у Саши, в отличие от него, ощущался явный дефицит зубов. Но, как видно, Ремизова это ничуть не смущало. Вот и сейчас он одарил ею собравшихся на традиционную редакционную летучку коллег.
— В пятницу же зарплата была, неужто забыл? — меланхолично отозвался сидевший в самом дальнем углу Орлов.
— Точно, Олегович, забыл. Интересно, с какой прической сегодня твой тезка придет?
— Мария Михайловна, — наклонилась к уху своей соседки молодая и очень симпатичная девушка, — о какой прическе идет речь?