Когда с посудой было покончено, Брунетти сказал;
— Боюсь, что мне все-таки придется поехать завтра утром в Беллуно вместе с Вьянелло.
— Это по поводу Лоренцони?
— Да.
— Как они это восприняли?
— Плохо. Особенно мать.
Он понял, что потеря единственного сына — не та тема, которую Паола захочет обсуждать. Она предпочла сменить тему:
— Где они его нашли?
— На поле.
— На поле? На каком поле?
— Одно из богом забытых местечек, за крошечной деревушкой с чудным названием, — сама знаешь, они там все такие, в Беллуно, — Кольди-Куньян, насколько я помню.
— Как же им удалось его найти?
— Один местный фермер вспахивал поле трактором и наткнулся на кости.
— Боже, как это ужасно, — выдохнула она и тут же добавила: — И ты был вынужден рассказать об этом родителям, а потом еще давиться этой мерзостью!
Услышав это, Брунетти расхохотался.
— Что я такого сказала?
— Нет, ничего особенного. Забавно, что ты в первую очередь подумала о еде.
— От тебя научилась, мой дорогой, — не без ехидства отвечала она, — перед тем, как выйти за тебя замуж, я редко о ней задумывалась.
— Тогда как, скажи на милость, ты научилась так вкусно готовить?
Паола сделала вид, что не расслышала его вопроса, и отвела глаза; может, она и вправду смутилась, но Брунетти была хорошо знакома эта уловка: иногда ей хотелось, чтобы ее упрашивали, и поэтому Брунетти не сдавался:
— Нет, ну ты все-таки скажи мне, кто научил тебя готовить? Ты будто всю жизнь этим занималась.
— Я купила книгу «О вкусной и здоровой пище», — выпалила она.
— «О вкусной и здоровой пище»? Ты? Но зачем?
— Когда я поняла, что люблю тебя всем сердцем, и увидела, что ты любишь вкусно поесть, я решила, что будет лучше, если я научусь готовить. — Она посмотрела на мужа, ожидая его реакции, но, увидев, что он молчит, продолжала: — Я начала учиться еще дома, и, можешь мне поверить, некоторые из моих «шедевров» были куда хуже, чем то, что досталось нам сегодня на ужин.
— В это трудно поверить, — признался Брунетти, — продолжай.
— Ну… Я знала, что люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж, так что я не сдавалась, и в конечном итоге… — она выразительным жестом обвела кухню руками, — … думаю, я кое-чего добилась.
— По книге?!
— Ну, если честно… мне кое-кто помогал.
— Кто?
— Дамиано, наш повар. И еще моя мама. А потом, когда мы с тобой уже были обручены — твоя.
— Моя мать? Она учила тебя готовить? — Паола кивнула. — Но она никогда мне об этом не говорила.
— Я попросила ее ничего тебе не рассказывать. Не хотела, чтобы ты знал.
— Но почему?
— Сама не знаю, Гвидо, — Брунетти почувствовал, что она кривит душой, но ничего не сказал, по долгому опыту зная, что она сейчас все объяснит, — наверное, мне хотелось, чтобы ты думал, что я на все руки мастерица.