– Спи спокойно, Лора, – отряхнул он землю с рук. – Мне очень жаль.
До мотеля было добрых две мили, но после трех лет в тюрьме он смаковал саму мысль о том, чтобы идти и идти – вечно, если понадобится. Он может пойти на север и очутиться на Аляске или двинуть на юг и дойти до Мексики или еще дальше. Он мог бы дойти до Патагонии или до Тьерре дель Фуэго.
Возле него притормозила машина. С гудением опустилось окно.
– Тебя подвезти, Тень? – спросила Одри Бертон.
– Нет. Только не с тобой.
Он шел не останавливаясь. На скорости три мили в час Одри ехала рядом. В снопах света от фар танцевали снежинки.
– Я думала, она моя лучшая подруга, – сказала Одри Бертон. – Мы с ней каждый день разговаривали. Когда мы с Робби ссорились, она узнавала об этом первой: мы шли в «Чи-Чи», заказывали дайкири и говорили о том, какие все мужчины сволочи. И все это время она трахалась с ним у меня за спиной.
– Пожалуйста, поезжай, Одри.
– Я просто хочу, чтобы ты знал, что у меня была веская причина это сделать.
Он промолчал.
– Эй, – крикнула она. – Я с тобой разговариваю.
Тень обернулся.
– Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что ты была права, плюнув в лицо Лоре? Ты хочешь, чтобы я сказал, что мне не было от этого больно? Или чтобы от твоих слов я возненавидел ее больше, чем по ней тоскую? Такого не будет, Одри.
Еще с минуту она ехала рядом с ним молча.
– Ну и как там было в тюрьме, Тень? – спросила она.
– Великолепно, ты была бы там прямо как дома.
На это она вдавила педаль газа так, что взвыл мотор, и умчалась.
Без света фар дорога погрузилась во тьму. Сумерки сменились ночью. Тень думал, что согреется от ходьбы, что по заледеневшим рукам и ногам разольется тепло. Этого не произошло.
Еще в тюрьме Ло'кий Злокозны назвал однажды маленькое тюремное кладбище позади изолятора Садом костей, и этот образ засел у Тени в мозгу. Той ночью ему приснился залитый лунным светом сад белых скелетных деревьев, их ветки заканчивались костяными руками, а корни уходили глубоко в могилы. На деревьях в Саду костей росли плоды, и в этих плодах из сна было что-то ужасно тревожное, но, проснувшись, он уже не мог вспомнить, что это были за странные плоды и почему они показались ему такими отталкивающими.
Мимо проезжали машины. Тень пожалел, что вдоль трассы нет тротуара или дорожки для пешеходов. Он оступился на чем-то, чего не разглядел в темноте, и растянулся в придорожной канаве, так что правая рука на несколько дюймов погрузилась в холодную грязь. Поднимаясь на ноги, он отер руку о штанину, потом неловко выпрямился. У него хватило времени заметить, что возле него кто-то стоит, потом ко рту и носу его приложили что-то влажное, и он почувствовал резкий химический вкус.