Снова заговорил голос, будто обращался к классу:
– Это боги, исчезнувшие из памяти. Даже их имена утеряны. Народы, им поклонявшиеся, позабыты так же, как их боги. Их тотемы давно выброшены и разломаны. Их последние жрецы и шаманы умерли, не передав никому своих тайн. Боги умирают. И когда они воистину умирают, они уходят неоплаканные и позабытые. Идеи убить сложнее, чем людей, но в конечном итоге их можно убить.
Вдали зародился шепчущий шум, который тихим шорохом пронесся по залу и окатил Тень холодной волной необъяснимого страха. В этом зале богов, само существование которых позабылось, богов с лицами осьминогов или богов, что были всего лишь мумифицированными руками, или падающими скалами, или лесными пожарами…
Тень рывком сел на кровати, сердце дребезжало в груди отбойным молотком, лоб был липким от испарины. Красные цифры на прикроватном электронном будильнике показывали три минуты второго. В окно лился свет от вывески "Мотель «Америка». Тень встал и, пошатываясь, прошел в крохотный туалет-ванную мотеля. Он помочился, не зажигая света, и вернулся в спальню. Сон еще свежо и ярко стоял у него перед глазами, но он не мог объяснить, чем он так его напугал.
Свет из окна вовсе не был ярким, но глаза Тени привыкли к полутьме. На краю его кровати сидела женщина.
Он ее знал. Он узнал бы ее в толпе из тысячи, из сотен тысяч человек. Одета она была во все тот же темно-синий костюм, в котором ее похоронили.
Голос ее донесся до него до боли знакомым шепотом.
– Наверное, ты собираешься спросить, что я тут делаю, – сказала Лора.
Тень молчал. Сев на единственный в комнате стул, он наконец спросил:
– Это ты?
– Да, – ответила она. – Мне холодно, щенок.
– Ты мертва, девочка.
– Да. Я мертва. – Она похлопала по матрасу подле себя. – Иди посиди со мной.
– Нет, – возразил Тень. – Пожалуй, я пока останусь на стуле. У нас осталось слишком много неразрешенных проблем.
– К примеру, то, что я мертва?
– Возможно. Но я имел в виду то, как ты умерла. Я говорю о тебе и Робби.
– А, – протянула она. – Это.
Тень чувствовал – или, быть может, подумалось ему, только воображает, что чувствует, – вонь гниения, цветов и консервантов. Его жена – его бывшая жена… нет, поправил он себя, его покойная жена… сидела на кровати и не мигая смотрела прямо на него.
– Щенок, – неуверенно попросила она – не мог бы ты… как по-твоему, не мог бы ты найти мне… сигарету?
– Я думал, ты бросила курить.
– Бросила, – согласилась она. – Но мне теперь плевать, что они вредны для здоровья. Думаю, это успокоит мои нервы. В вестибюле есть автомат.