Вэллия смотрела мимо в пространство. Она права, война не место для любви, на ней не должно быть никакой любви, но что делать, когда сердце разрывается именно от страха за любимого человека?
* * * * *
Западная башня стоила им бо́льших усилий, чем взятие башни святого Вита. Она была и выше, и лучше укреплена, да и солдат её защищало больше. Не удивительно, что именно в этом укреплении находился маркграф Берг. Ещё до штурма объявили приказ, взять маркграфа живым.
Каждый этаж, каждый зал имел свою защиту, то узкие забаррикадированные коридоры, то винтовые лестницы, то сквозной машикуль с верхнего этажа. Солдаты Лиона пробивались медленно и с большими потерями. И Алдор, идущий со своим небольшим отрядом, злился на защитников Берга. Он уже решил для себя, что если встретит маркграфа — не пожалеет, да и кто потом будет его винить. В бою может случиться всё, что угодно, какие уж тут приказы.
И если она тут, он освободит её от навязанного графом-отцом мужа. По крайней мере, он сделает шаг к тому, чтобы стать к ней ближе, чтобы быть рядом с ней.
Последнюю группу бергских защитников они зажали в зале на самом верху башни. Вход в зал был узким, да и заложили они его каким-то хламом, всем тем, что ещё не успели сбросить через машикули на головы осаждающих. Если и был где-то маркграф, то только среди этих. И Алдор всматривался в усталые лица бергских людей, всё искал того, кто мог бы сойти за маркграфа, кого бы охраняли лучше, или того, кто был лучше вооружён и защиту имел лучше и богаче. И не находил. Может, он уже среди раненых или убитых?
Бергские люди отошли к стене, ощетинились мечами, арбалетчики побросали пустые арбалеты, у них уже кончились стрелы. Ну что ж, зато их полно у Лиона. Алдор заговорил первым, поднимая руку:
— Послушайте, зачем нужно это бессмысленное кровопролитие? — Среди них не было человека в доспехах маркграфа, все лица одинаково усталые и злые, кто-то наспех перевязан. — Если вы сложите оружие, вам сохранят жизнь. Незачем глупо гибнуть здесь. Граф Доранн дарует вам жизнь!
— А вы кто, раз говорите за графа Лионского?
Алдор перевёл взгляд на спрашивающего. Молодой парень чуть за двадцать, раненый в грудь и плохо перевязанный, видно потерял много крови, лицо бледное и огромные потемневшие от боли глаза. На сержанта он не тянул, но смотрел прямо. Ну, если он ещё не сержант, то, возможно, скоро им станет, раз такой смелый нашёлся среди этой разношерстной толпы.
— Я слуга графа Лион и представляю здесь его волю. Если вы сдадитесь, вас пощадят, если нет, я отдам приказ, и вас расстреляют из арбалетов. Всех.