— В своём ли ты уме, Корвин? С чего ты всё это взял? — По скулам его пошёл румянец, у него и мыслей-то таких никогда не было. Она — графская дочь, дочь того самого человека, что погубил всю его семью… Он не мог не признать, что она нравилась ему, да, она красивая и выглядит хорошо при должном уходе, сразу видно её происхождение, род… Но сделать её своей любовницей?!
— Тебя уже понесло, Корвин, ты придумываешь то, чего на самом деле нет… Я бы перестал уважать себя…
— Да? А, может быть, наоборот, что может быть привлекательнее из всех видов мести?.. Насилуй его дочь, а потом верни её…
— Корвин! — Он, ужаснувшись, повысил голос, пытаясь своим криком достучаться до него, вернуть его к действительности. — Мы не разбойники на большой дороге, мы — слуги графа Доранна. Я — сын Бергского князя, мне не нужна такая месть!.. Пойми это! Я не собираюсь этого делать только для того, чтобы отомстить Вольдейну… Нет! Не будет этого никогда!
Корвин долго молчал, опустил взгляд в огонь, шепнул:
— А зря, я бы поступил именно так… Разве могут быть достойные виды мести и недостойные? Месть, она всегда остаётся местью…
— Нет! Это подло… По меньшей мере, подло…
— Я бы смог, я бы сейчас всё смог…
— Поэтому твой отец — просто оруженосец…
Корвин медленно перевёл на него взгляд опасных тёмных глаз, мстительно сощурил их, но ничего не ответил, а потом не разговаривал до самого вечера.
* * * * *
Следующие два дня они все практически не разговаривали друг с другом. Вэллия вообще молчала, только кашляла часто. За это время болезнь усилилась. Вэллия просто сидела на холодном каменном полу, прислонившись к ледяной стене, куталась в одеяла и часто проваливалась в полусон, в полузабытьё. Думать ни о чём не хотелось. Когда не спала, просто смотрела в огонь, медленным взглядом следила за своими похитителями, ела, когда ей давали, пила, когда подавали кружку с водой. Очень редко поднималась, чтобы выйти на улицу. Желудок был почти всё время пустой, а вся вода выходила с лихорадкой.
В полумраке холодной пещеры Вэллия перестала даже различать время суток, вечер уже или день, она не знала.
Алдор с Корвином общались редко, всё по-бытовому, перекидывались парой фраз, ничего не значащих. Видно было, что между ними пробежала чёрная кошка. Если бы другая обстановка, другое окружение, они бы быстро забыли свои обиды, но вот уже два дня они старались не замечать друг друга. Молча по-одному ходили за хворостом, поили лошадь, приносили воду. Корвин сам выдавал по куску хлеба, на Вэллию он не рассчитывал, и Алдор делил с ней свой хлеб. Корвин на это только хмыкал и чуть заметно криво улыбался одним уголком губ, но молчал. Когда закончился хлеб, Корвин снова ушёл в Ротбург, не сказав перед уходом ни слова. Алдор остался с Вэллией.