— Рас… что? — не понял я.
— Ну, развернули из компенсат-состояния.
И кто тут дурак? Я недоуменно таращусь на девочку и медленно начинаю понимать, что видимо тот огонек это и было ее компенсат-состояние.
— Ну, это секрет.
Я напустил на себя таинственный вид. Действительно, мой секрет раскрывать пока рано, пусть ребятки помучаются. Хотя надо признать, что пока счет не в мою пользу.
— Странно, — между тем продолжила девочка, отстегивая от ленты одну из коробочек и направляя ее в мою сторону. — Что-то совсем ничего не кажет.
— Может батарейки сели? — посочувствовал я.
— Он на соликанах, — отмахнулась та. — Ой, а вы что тоже из техногенного мира?
— Угу, — кивнул я. — Из что ни на есть самого техногенного.
— Здорово, — девочка непонятно чему обрадовалась и даже захлопала в ладошки, затем вдруг моментально стала серьезной и коротко поклонилась. — Нер, прошу меня извинить, но я должна вас покинуть. Мне нужно связаться с сестрой и сообщить о произошедшем.
Она отступила на несколько шагов назад и вдруг резко сузилась (а как еще сказать, представьте что девочку с обеих сторон резко сдавили прессом), превратившись в лучик света, который в свою очередь собрался в знакомый шарик. Тот сделал вокруг меня крюк и резко ушел в точку, причем прямо сквозь стекло.
— Ну-сс, как прошла ваша встреча с учениками.
Блин, ну зачем так подкрадываться. Я обернулся и укоризненно посмотрел на Гоймерыча, но тот улыбался такой добродушной улыбкой, что я чуток расслабился и сразу получил под нос какую-то пробирочку. Ёпрст, бедный мой нос, подобную гадость я даже не чувствовал когда мы в армейке сортиры чистили. Тут уж мой русский язык не выдержал и выдал по полной, с такими фразеологическими оборотами, что парящие за стеклом драконы, по-моему, даже чуть вниз не попадали, а волосы завуча и так торчащие в разные стороны, медленно зашевелились. А нефиг совать мне, что не попадя!! Когда я закончил бегать туда-сюда по коридору и отплевываться. Антиох Гоймерыч молча протянул мне платок.
— Ну, спасибо вам, — только и смог выдавить я, вытирая набежавшие на глаза слезы.
— Э-э-э, — завуч несколько замялся, затем вздохнул и, посмотрев на меня виноватыми, но очень добрыми глазами, поинтересовался. — Ярослав Сергеевич, кушать хотите?
Я недоверчиво покосился на него.
— Нет, нет, — замахал он руками. — Клянусь богами, больше ничего такого. Кстати а вот ваше последнее выражение… ну, про того, трижды е… о пол п… го дебила, что значит? А то перевод как-то не сработал?
А наш Энштейн любознательный тип оказывается. Представив себе подробное объяснение выданной мною тирады, я покраснел.