Это заявление было выдумкой, и довольно дерзкой, но кто в большом свете обращает внимание на подобные мелочи?
— Да, — продолжала графиня, — третьего дня граф, спускаясь по лестнице, нечаянно оступился и сильно ушиб ногу. Хотя наш доктор уверяет, что это пустяки, но я не очень верю ему.
— Должен согласиться с вами, имея собственный печальный опыт общения с докторами.
— О, вы, доктор, — совсем другое дело! Клянусь, что вашим советам я всегда доверяю. Только после ваших брошюр о гомеопатии я немного, признаюсь, начала бояться…
Ортебиз беззаботно махнул рукой.
— А. Бог с ней. с этой глупой книгой! Есть немало других на свете, не хуже ее.
— Вы так думаете?
— Не только думаю, но уверен.
Графиня снисходительно улыбнулась.
— Ну. если это так, то я попрошу у вас маленького совета.
— Вы плохо себя чувствуете, графиня?
— О, благодарение Богу, нет. Недоставало мне еще только заболеть. Нет, нет… Но меня весьма беспокоит состояние здоровья моей дочери…
— Гм!
— Надо вам сказать, что при моих делах, я довольно редко вижусь со своей дочерью. Последний раз, представьте себе, я виделась с ней месяц назад! И, по-моему, за этот месяц она очень переменилась.
— Вы, конечно, спросили ее, не чувствует ли она какого-нибудь недомогания?
— Разумеется, но она ответила, что чувствует себя как нельзя лучше.
— Может быть, она была чем-нибудь огорчена или раздосадована?
— Она?! Моя Сабина?! Бог с вами, доктор, неужели вам неизвестно, что моя дочь — одна из самых счастливых девушек Парижа! Впрочем, не хотите ли увидеть ее?
Графиня позвонила. Вошел слуга.
— Попросите мадемуазель Сабину спуститься на минуту ко мне.
— Мадемуазель Сабины нет дома, ваша светлость.
— Давно ли?
— Часа три, ваша светлость.
— Кто пошел ее провожать?
— Их горничная — мадемуазель Модеста.
— Госпожа Сабина говорила, куда она направляется?
— Никак нет, ваша светлость.
— Хорошо, ступайте.
Слуга поклонился и вышел.
Невозмутимый доктор Ортебиз не мог, однако, не удивиться. Как? Дочь графа и графини Мюсидан, восемнадцатилетняя девушка, пользуется такой свободой, что может уходить из дому в любое время, не ставя об этом в известность родителей, и они находят это естественным.
— Досадно, право, — произнесла графиня, — ну, будем надеяться, что то небольшое расстройство, которое я у нее заметила, все-таки не помешает ее свадьбе.
Ортебиз был счастлив, когда сам собою всплыл вопрос, к которому он не знал как подступиться.
— Вы выдаете дочь замуж, графиня? — спросил он.
Госпожа Мюсидан таинственно приложила палец к губам.
— Тсс! Это пока еще тайна! — ответила она, — ничего еще окончательно не решено. Но вам, как доктору, который по положению в обществе может быть приравнен к священнику, я уж так и быть сообщу по секрету, что в конце этого года Сабина будет супругой барона Брюле-Фаверлея.