И снова каждое яйцо, каждую личинку, каждую куколку, каждое насекомое брали на учет.
В дневниках постепенно росли записи, рассказывающие о том, как изменялась с весны до осени населенность каждого растения.
В мае на бодяке обнаружили несколько тлей. Через месяц их были сотни. Впившись хоботками в тыльную сторону листьев, они, не двигаясь с места, сосали соки растения, росли и размножались на глазах у наблюдателей. Потом на бодяке появились личинки мухи и журчалки, которые заметно поубавили число тлей. Затем на некоторых растениях были обнаружены моллюски.
Каждую крохотную раковинку пометили цветным карандашом и таким образом выяснили, что моллюски по нескольку дней проводили на одном растении. Медленно ползли они по листьям, оставляя на них блестящий влажный след.
Цикадок, конечно, не метили: к цикадке стоит руку протянуть, как она подожмет ножки и упадет, словно мертвая. Но по естественным приметам не раз удавалось обнаружить таких, которые целыми днями сосали корм на одном и том же листе.
В середине августа на бодяках появились личинки божьей коровки. За каких-нибудь три дня они полностью очистили стебли от тлей и принялись за журчалок, которых дня через два тоже уничтожили.
Когда в конце лета произвели заключительные подсчеты, оказалось, что большинство обитателей обследованных растений, бодяка например, составляли тли; в венчиках цветков, где обследования неизменно обнаруживали тоже немало насекомых разных видов, больше всего было трипсов и опять-таки тлей.
Наряду с постоянными обитателями взятого под наблюдение уголка здесь учитывали и временных посетителей, вроде ящериц, шмелей, стрекоз. Среди всех захожих и залетных гостей на первом месте по числу визитов стояли муравьи.
Из дальнейшего ясно станет, почему муравьи усерднее других насекомых посещали участок. Но до этого следует разобрать другой вопрос: почему именно тли превзошли по численности всех остальных насекомых, обитающих на растениях?
Тли так беспомощны и так малы — всего от полумиллиметра до 5—6 миллиметров... Кажется, на целом свете не найти существ более безобидных и беззащитных, более кротких и нежных. До этой живой капельки, одетой только в полупрозрачную хитиновую оболочку, лучше не дотрагиваться. Достаточно неосторожно прикоснуться к ней — и она исчезнет, оставляя еле заметный след на пальцах и на листочке или стебельке.
И ведь не только в беззащитности покровов сквозит, если присмотреться, полнейшая неприспособленность тли к самообороне.
Рот ее не может нанести никакого ущерба другому существу: ей просто нечем прокусывать оболочки тела противника. Ротовое устройство тли годно только для того, чтобы сосать сок из растений. Тля, сидящая на листе, время от времени выделяет маленькую светлую каплю. Это не яд, не какая-нибудь обжигающая жидкость, не источник отпугивающего запаха. Это остатки пищи — раствор неусвоенных тлей сахаров. Резким движением задних ног, похожим на ляганье, тля отбрасывает эту сладкую каплю подальше от себя. Насекомое слишком долго остается на одном месте, и если бы оно не отшвыривало отбросы, то просто утонуло бы в них.