А Борис понял, что ему не перенести тяжелого разговора о матерях дело не ограничится распухшими узлами в неудобосказуемом месте. Он прочно замолчал, лишь изредка волной поднимая губы, чтобы сбросить напряжение. Кристину встряхивало каждый раз, когда она замечала эти волны губ! Но надо вычеркивать из списка собранные и утоптанные в чемодан вещи. Время по кусочкам от дня отрезается, а он волнуется из-за своих венозных шишек. В четыре уже поезд!
Поскольку бутылку вина отдали соседям, Борис достал бальзам "Мономах". Кристина грохнула в прихожей два невыносимо тяжелых чемодана и достала маленькие - на несколько капель - мельхиоровые рюмочки, которые убрала сразу после скудного орошения горл.
- А еще? - робко осведомился Борис. - Еще на посох?
- Иди к Мономаху! - отрезала Кристина. - Если много посошков, то получится дубина народной войны. Про ОМОН помнишь?
О, лучше бы она не напоминала. Лет пять назад, изрядно выпив, Борис позвонил в дверь бакинститута и попросился переночевать. А сторож нажал ногой какую-то кнопку, и явился омоновец с дубинкой...
И поэтому Борис сейчас ответил неартикулированно, в смысле "хм-м". Он боялся, что если прояснит позицию свою, то последует со стороны жены тост за сохранение мемориального сугроба, в котором Борис чуть не замерз. Острословие жены - как царская водка. Она может растворить золотую статуэтку, а обратно уж... вот то-то и оно.
А недавно по такому же поводу была у них семейная сцена:
- Кристина, ты бьешься над творческой задачей, как в минимальное время сказать большое количество гадостей!
И жена заплакала:
- Ты не замечаешь, как я меняюсь! Знаешь, какой невинный розыгрыш придумала вам с Беном на первое апреля? Из яиц выдула содержимое, пластилином дырки залепила, шприцем воду накачала, в тень от хлеба поставила и говорю: "На завтрак по яйцу вам!" А сама, давясь от смеха, убежала в ванную. Вы же привыкли, что я с вами сижу, яйца сама чищу... вообще не прикоснулись к ним. И я ничего. Выбросила, да и все.
Мужики выслушали ее, поужасались ее моральной эволюции и потянулись в разные места: Бен с матерью на вокзал, а Борис в Байконур. В пути Бен все дулся на мать, что не позволила подарить Насте китайское сердечко (чтоб помнила его в этот месяц). Там огонек мигает! Но мать свое: пошлость! Пошлость! Зачем тебя все детство по галереям-выставкам таскали... Еще, мол, голубков придумают - они будут ворковать компьютерными голосами, того и гляди.
Кристина не в первый раз приехала в Крым и с нетерпением ждала скалы, каждая из которых о себе много мнит, но всем, ровно всем этим глыбам, как домашним животным, нужен зритель, чтобы оценить их усердное величие. Так же тепло забавлял ее ряд лукоморий, уходящих в горизонтальную вечность: словно каждое из них терпеливо ждало своего курчавого поэта.