— Это правда, — кивнул Флинн. — Спросите нашего друга в синем, какую продукцию выпускает полиграфический комбинат?
2842-й спросил и тут же перевел ответ:
— Учебники. Школьные учебники для всей России.
— Не деньги? — спросил Флинн.
Коп рассмеялся, услышав перевод вопроса.
— Милиционер говорит, что комбинат находится неподалеку и он с удовольствием проводит нас, чтобы помочь найти Сесила Хилла.
— Передайте, что мы будем ему очень признательны. Но скажите мне, вроде бы он разозлился, когда разговор зашел о полиграфическом комбинате?
— Директором там его племянник, — объяснил 2842-й. — Он не любит своего племянника.
— Значит, он и мне не понравится. Точно, не понравится.
И действительно, племянник ему не понравился. Худосочный, в очках с тонкой металлической оправой, он все время суетился, говорил слишком быстро и своей нетерпеливостью напоминал хорька, впервые осознавшего, ради чего его занесло в курятник.
Не понравился Флинну и полиграфический комбинат. Здание построили из красного кирпича, и в нем царили мрак и сырость. Шагая к административному крылу, Флинн заметил, что у рабочих впалые груди и синие от холода носы.
Соленский коп побагровел еще до того, как увидел своего племянника-директора, а уж потом обращался к нему исключительно на повышенных тонах, полагая, что криком можно сокрушить любую бюрократическую оборону.
Наконец, после долгой паузы, не мог же Сесил Хилл перенестись в кабинет директора в мгновение ока, дверь открылась и порог переступил невысокий, плотный, вымазанный чернилами мужчина лет пятидесяти, который держал в руке лист гранок. Мрачно взглянул на Флинна, вернее, на его одежду, на русском что-то сказал директору. Тот безразлично пожал плечами.
— Вы — Сесил Хилл? — спросил Флинн.
— Вы — ирландец? — спросил Хилл.
— Да, — кивнул Флинн. — Американец.
— Вы — коп?
— Только у себя дома.
— А как вы добрались сюда?
— На вертолете.
— Если вы рассчитываете увезти меня с собой и отдать под американский суд, который упечет меня за решетку до конца жизни, то вас ждет разочарование. Россия не выдает квалифицированных работников.
— Выдает, но только тех, кто работает головой или в чем-то не согласен с генеральной линией, — мягко возразил Флинн.
— Я представляю слишком большую ценность для этих людей, для всей России. Таких печатников, как я, — единицы.
— Это я понимаю.
— Тогда чего вы хотите?
— Я знаю, что вы хороший печатник. Более того, вы считаетесь одним из десяти лучших фальшивомонетчиков мира. — Хилл улыбнулся. — Скажите мне, мистер Хилл, вас действительно поселили на даче? Ваш адрес — дача Одиннадцать.