— Группа, — сказал Аира, — вы свободны. — Идите в лагерь и отдыхайте. Дорин-Гай, принеси мне скорлупу, пожалуйста.
Мальчишки переглянулись. Кто-то повернулся и бегом направился прочь с поляны, кто-то медлил. Дорин-Гай на негнущихся ногах прошел к месту, где в развилке хранилась половинка скорлупы, взял ее в руки, чуть не раздавил; остановился перед Айрой, который потихоньку сцеживал на траву прозрачную жидкость.
Воркование над поляной то усиливалось, то затихало. Где-то вверху тяжело захлопали невидимые крылья. Аира наполнил половинку скорлупы и протянул ее Дорин-Гаю.
— Я не буду, — тихо сказал мальчик.
— Что?
— Я не буду, — повторил Дорин-Гай шепотом. — Я не могу. Я… себе не хозяин.
— Попробуй, — тихо сказал Аира. — Все остальное ты сдавал замечательно. Ты побежал по углям, помнишь?
— Тогда было не так.
— Но ведь и тогда было страшно?
— Это было не так, — голос мальчишки задрожал.
— Хочешь, я дам тебе передышку? До завтра?
— Нет. Я никогда не буду это пить. Никогда, — на лице Дорин-Гая застыло омерзение пополам с ужасом.
— Хорошо, — Аира опустил уголки губ. — Иди в лагерь со всеми, отдохни и приготовься ехать домой.
Он поднял голову. Крокодил и с ним несколько парней молча чего-то ждали.
— Я велел идти в лагерь, — холодно сказал Аира.
Мальчишки повиновались. Дорин-Гай проскользнул мимо, втянув голову в плечи — но вместо отчаяния Крокодил увидел на его лице покой и облегчение. Аира тем временем выплеснул жидкость на корни растения, снова наполнил скорлупу и остановился перед Тимор-Алком.
Зеленоволосый не шевельнулся.
«А если бы это был мой сын, — подумал Крокодил. — Если бы мой сын, Андрей, вырос и поехал на остров сдавать Пробу?»
У него закружилась голова. Он обернулся, боясь увидеть на поляне мальчика с рюкзачком, — но увидел только стволы, похожие на изваяния безумного скульптора, рои серебряных мошек, истоптанную землю и, у дальних корней, чуть примятый мох.
Когда он снова посмотрел на Тимор-Алка, тот уже держал в ладонях скорлупу, полную прозрачной тягучей жидкости.
— Ты ведь себе хозяин, — негромко сказал Аира.
Подросток кивнул и, запрокинув голову, выпил все до капли.
— Я велел идти в лагерь! — Аира уставился прямо на Крокодила неподвижными мутноватыми глазами.
— Я иду.
— Не тяни время.
Тимор-Алк, ни на кого не глядя, выбрал место посреди поляны, вытащил нож и заключил себя в крут. Повернулся спиной к Аире и к Крокодилу. Чувствуя босыми ступнями влагу, давя мелкие осколки скорлупы, Крокодил отступил к арке, ведущей в лес.
Тимор-Алк уселся, опустив голову. Аира стоял у него за спиной, хладнокровный, как ящерица, только левая кисть его потихоньку сжималась и разжималась. Крокодил не хотел видеть того, что здесь неминуемо произойдет, — но не мог не задержаться на одну секунду.