Наступила томительная пауза.
— Ладно, Женя, мы переговорим с заведующим, узнаем, что к чему, потом зайдем, расскажем, — мягко сказал Сергеев и встал.
— Узнайте, ребята, узнайте, — оживился Гальский. — Только аккуратней… Он мужик строгий, а вы без сменной обуви…
«Что он, бедолага, зациклился?» — подумал Попов и тут же получил ответ на свой вопрос.
— Кто такие? Как сюда попали? Почему нарушаете санитарный режим? Дорогу им заступил черноволосый мужчина в накрахмаленном халате с цветным вензелем на карманчике, из которого выглядывали очки и авторучка. Мужчина был невысок, это особенно бросалось в глаза, когда он стоял рядом с Сергеевым, едва доставая головой до груди майора. Похоже, что именно этот контраст и распалял коротышку, добавлял в голос начальственные модуляции, дающие понять, кто здесь хозяин положения.
— Из областного уголовного розыска, — тихо сказал Сергеев. — Пришли проведать товарища.
— Хоть из ЦК КПСС! Где ваша сменная обувь?
Сергеев отступил на шаг и опустил взгляд.
— Вы ведь тоже в туфлях.
Черноволосый напыжился и подскочил к майору вплотную, словно собирался смести его с пути, затоптать, согнуть в бараний рог.
Девчонки‑санитарки с интересом наблюдали за происходящим.
— Вы меня с собой не равняйте, я заведующий отделением!
— Насколько я понимаю, санитарный режим для всех один, — по‑прежнему спокойно сказал Сергеев и чуть качнулся вперед. — Мы как раз хотели с вами поговорить.
— Для этого есть приемные часы. — Ощутив легкий толчок ста тридцати килограммов тренированных мышц, заведующий несколько сбавил тон и сделал шаг назад. — А сейчас покиньте отделение.
Он повернулся и направился к своему кабинету. Сергеев и Попов пошли следом.
— Мы ведь рядом со смертью работаем, понимать надо, — примирительно произнес черноволосый, садясь в кресло. — В порядке исключения я вас приму. Кем интересуетесь?
«Ну и жук, — подумал Попов. — При персонале нагнал холоду, крутизну показал, а потом без свидетелей отработал назад. Много есть таких типов, правда, в белых халатах еще не встречал…»
— Женя Гальский, — сказал Сергеев. — Он у вас в третьей палате.
— Завтра мы его выпишем, — деловито ответил врач. — У него четвертая стадия, метастазы…
— А как лечить? — не понял Сергеев, и Попов, обманутый будничностью тона, тоже ничего не понял, хотя под сердцем ощутил холодок дурного предчувствия.
— Побудет дома на бюллетене с месяц, может, полтора‑два…
— И что? — спросил Попов. — Потом‑то что делать?
Врач пожал плечами.
— Что делают с покойником?
В кабинете наступила тишина, только капал кран в углу у двери.