И вот мы прибыли в больницу, разместившуюся в уродливом бетонном здании. Мальчик оказался на руках врачей, которые произвели на меня куда более позитивное впечатление, чем два субъекта из неотложки. На этом моя миссия оказалась завершенной, но мы не знали, как попасть обратно в порт. На мой французский и немецкий никто не реагировал, а когда «дед» спросил, как нам туда попасть, используя свои знания английского, то получил потрясающий ответ: «Вызовите такси!»
Внезапно кто-то положил мне на плечо руку, я, обернувшись, увидела полицейского. Признаюсь, что испугалась – вот она, провокация, о которой нас предупреждали! Я попыталась втолковать представителю закона (вроде бы он меня понял), что мы стали случайными свидетелями того, как автомобиль сбил подростка, и дала его номер.
На наше счастье, полицейские доставили нас с «дедом» прямо в порт, и мы наконец-то оказалась на борту «Рокоссовского». Капитан, узнав о произошедшем, сделал мне строгий выговор, после чего я отправилась к себе в каюту, чтобы принять душ и смыть кровь с лица и рук. Но на этом история не закончилась – вечером на «Рокоссовском» появилась толпа странных субъектов с фотоаппаратами и камерами – оказалось, местные журналисты. Все они хотели одного – побеседовать со спасительницей мальчика. Тот, как я узнала, выжил, и все были уверены, что только благодаря моим четким и своевременным действиям. Кроме того, выяснилось: водителя желтого автомобиля схватили. Если бы не мои показания, он бы остался безнаказанным.
Капитан сказал, что я должна встретиться с журналистами, рассказать им еще раз о произошедшем и позволить сделать несколько фотографий. Советскую гражданку представят в выгодном свете и разнесут по всему миру весть о ее героическом поступке. Я вовсе не считала, что проявила героизм, о чем и сообщила журналистам. Те были в восторге и делали одну фотографию за другой, у меня даже зарябило в глазах от вспышек. Пришлось сказать несколько слов и представителям телевидения. Когда, наконец, журналисты отбыли, я чувствовала себя гораздо более уставшей, чем после спасения подростка и поездки с ним в местную больницу.
Меня радует одно – завтра вечером мы снимаемся с якоря и уходим в обратное плавание.
20 марта – 14 апреля 1979 года.
Все то, что произошло со мной за последние три с лишним недели, не поддается описанию! Все, как во сне, но если раньше сны у меня были в основном радостные и веселые, то теперь – непрекращающийся кошмар. И мой дневник – единственный мой попутчик. Мне его вернули, и я, чтобы хоть как-то успокоиться, пытаюсь восстановить события прошедших двадцати дней.