- А первая? – потребовала я.
- Ты держишь свою жизнь на коротком поводке.
- И что это должно значить?
- Ты боишься всего, что не можешь контролировать.
Казалось, волосы на моем затылке встали дыбом, а температура в комнате резко упала. В любом другом случае я бы немедленно направилась к столу тренера и потребовала, чтобы нас рассадили. Но я не хотела, чтобы Патч думал, что может поставить меня в неловкое положение или запугать. Я испытывала лихорадочную потребность защитить себя и решила прямо здесь и сейчас, что не сдамся до тех пор, пока он не сдастся первым.
- Ты спишь голая? – спросил он.
Мой рот предательски дрогнул, но я смогла удержаться.
- Ты последний человек, которому я бы об этом сказала.
- Когда-нибудь ходила к психотерапевту?
- Нет, - соврала я. Вообще-то я посещала школьного психолога, доктора Хендриксон. Но это был не мой выбор и об этом я точно не любила рассказывать.
- Делала что-нибудь противозаконное?
- Нет. – Превышение ограничения скорости время от времени не считалось. Но не с ним.
- Почему бы тебе не спросить меня о чем-то нормальном? Например… о том, какую музыку я люблю?
- Я не собираюсь спрашивать тебя о том, что я и так могу предположить.
- Ты же не знаешь, какую музыку я слушаю.
- Барокко. У тебя - все по указке, под контролем. Спорю, ты играешь на…виолончели? – Он произнес это так, как будто предположение возникло само, из воздуха.
- Неправда. – Еще одна ложь, но по коже пробежал холодок. Кем он был на самом деле? Если он знал, что я играла на виолончели, то что же еще он знал?
- Что это? – Патч указал ручкой на внутреннюю сторону моего запястья. Я инстинктивно его отдернула.
- Родимое пятно.
- Выглядит как шрам. Ты самоубийца, Нора? – Наши глаза встретились и я почувствовала, как он насмехается. – Родители женаты или развелись?
- Я живу с мамой.
- А где отец?
- Отца не стало в прошлом году.
- Как он умер?
Меня передернуло. – Он был …. убит. Это личное, если не возражаешь.
Между нами повисла тишина и, в конце концов, выражение глаз Патча немного смягчилось.
- Должно быть, тебе было тяжело. – Это прозвучало искренне.
Прозвенел звонок и Патч вскочил на ноги, направляясь к двери.
- Подожди, - крикнула я. Он не повернулся. – Извини меня! Он уже выходил из двери. – Патч! Я так ничего и не узнала о тебе.
Он развернулся и подошел ко мне. Взяв мою руку, он успел что-то нацарапать на ней, прежде, чем я догадалась ее отдернуть.
Я посмотрела на семь цифр, написанных красными чернилами полукругом на кисти моей руки. Мне захотелось сказать ему, что его телефон сегодня вечером ни за что не зазвонит. Мне захотелось сказать ему, что это он виноват в том, что весь урок я отвечала только на его вопросы. Я хотела сказать много чего еще, но просто стояла там с таким видом, будто не знаю, как открыть рот.