– Подождите, – вспомнил ошеломленный Дронго, – рассказывая о вашей встрече, вы сказали, что Петр Константинович был «привычно раскован». Что значит привычно? Вы разве с ним раньше встречались?
Инна отвернулась.
– Вы хотите вытрясти из меня все? Всю мою исповедь до последнего донышка? – с вызовом осведомилась она. – Неужели вы так ничего и не поняли? Конечно, мы с ним раньше встречались. Когда я только пришла к Солицыну. Они были компаньоны, хотя сидели в разных офисах. Он сразу подъехал ко мне и сделал недвусмысленное предложение. Я отказала. Он звонил еще два раза. И потом купил мне машину и поставил ее перед офисом. Тогда я согласилась. Мы несколько раз встречались. Но потом начался мой бурный роман с Павлом Солицыным, и я разорвала наши отношения. Золотарев все время звонил, просил, предлагал, угрожал. Но я твердо ему отказывала. К этому времени я уже поставила перед собой цель – выйти замуж за своего шефа. Видите, я с вами предельно откровенна. Я считаю, что это самая достойная цель, какая только может быть у молодой девушки-провинциалки, приехавшей в Москву. Не имеющей связи, денег, родных. Ее самый важный приз – это достойное замужество. Найти мужа-миллионера. Такой идеальный расчет. Как говорят англичане, любовь быстро уходит, а расчет остается. Я собиралась стать идеальной женой. И не могла себя компрометировать интимными встречами с его другом.
– Солицын так ничего и не узнал?
– Нет. А сейчас уже поздно ревновать. Золотарева нет в живых.
– Значит, вы были раньше любовниками, и поэтому он так стремился восстановить статус-кво?
– Верно. А дурак Солицын ему помог. Собственную жену подложил в постель к своему другу. И даже теорию придумал, что свингерство – это надежда человечества на выживание. Мол, когда в одной паре происходит генетический сбой, другая должна им помочь. Он ведь биолог по своему первому образованию, а только потом стал заниматься красками и обоями для строительства.
– Получается, Золотарев мне тоже лгал. Он был не совсем искренен, когда говорил о вас…
– Это вас удивляет? Я думала, что эксперты по вопросам преступности менее сентиментальные люди. В том положении, в каком находятся Солицын или Золотарев, лгать приходится всегда. Это основная часть их работы. Без этого нет их бизнеса, особенно в строительстве. Абсолютная ложь. Ложь, возведенная в квадрат и помноженная на ложь. Экономят на всем – на цементе, на строительных материалах, на бетоне, на штукатурке, на красках. И, конечно, на людях. Нанимают кого попало, лишь бы платить меньше. Таджиков, узбеков, молдаван. Самых несчастных, самых незащищенных. Однажды я слышала, как один из поставщиков со смехом сказал Золотареву, что им очень повезло с территорией, в Москве не бывает землетрясений. Иначе бы все новые дома сложились как карточные коробки. Или вы действительно не знаете, как в столице выигрываются строительные тендеры, как строят дома по точечной застройке, как работают рейдерские группы по захвату чужой собственности, как все это безобразие покрывают местные власти. И сейчас все находится в очень неустойчивом положении. Ведь все построено на системе личных договоренностей. И как только уйдет старый мэр, все сразу рухнет. И об этом говорят уже все с нарастающим ужасом.