Долго ли, коротко ли, но путешествие наше закончилось. Последние минуты полторы я не открывал глаза, боясь увидеть что-нибудь, что вынести окажется выше моих психических сил. Почувствовал, что остановились. И тишина вокруг, наводящая на мысль о тихом сельском кладбище. Окажись мы на нем, я бы не удивился.
Кролик слегка встряхнулся, намекая, что пора бы и честь знать. Открыв глаза, я увидел садик, чугунную решетку неподалеку, ворота, деревья, кустарник. Все это щедро заливал лунный свет.
— Это что за помойка? — прокаркал я сиплым голосом, — И что за сарай? Еще одна обитель бродяг и негодяев?
Полный справедливой, как мне казалось, критики, я указал на двухэтажный особняк к северу от себя. Кролик не стал комментировать и просто стряхнул меня со своей спины. Я шмякнулся на траву, хрюкнув, как поросенок.
— Спасибо, о великий, — пробубнил Браул Невергор, Похмелье уже брало меня в свои жесткие клещи, и первым признаком его стала, конечно, головная боль. — И что теперь? Разве ты не должен был отвезти меня в «Алмазное заклинание»?
Уменьшившись до размеров спаниеля, белый кролик указал на дом. Я сел на траве и вылупил глаза, сильно подозревая, что это невзрачное строение я уже когда-то видел.
— Да ведь это мое скромное холостяцкое гнездышко! Вот не думал, что оно настолько…
Слов я подобрать не мог. Мысль, что живу я в каком-то хлеву, окончательно меня расстроила. Жизнь показалась пустой и лишенной всякого смысла.
Кролик немножко попрыгал, стремясь донести до меня что-то важное, но я ничего не понял. Последние события напрочь вышибли из моего разума способность соображать. В тот момент я с трудом мог вспомнить даже то, с чего все началось и какова была первоначальная идея.
— Я должен идти домой?
Кролик мигнул глазками и закивал.
— И… и… ты сам расскажешь Поттеру обо всем? Мне не надо давать ему отчет?
Кролик мотнул головой. Я подарил ему долгий взгляд.
— Хорошо. В этом случае я слагаю с себя всякую ответственность.
Подозреваю, кролику только это и нужно было. Решив, что со мной он закончил, чудо-зверь махнул лапкой и поскакал на северо-запад. Я наблюдал за ним, пока ушастик не растворился в лунном свете в одном из углов моего сада.
Чувства моряка, прибитого волной к необитаемому острову, полны горечи и скорби… Нет радости в его глазах, потухших, словно жерла старых вулканов. Отчаяние составляет его плоть и кровь, а мысли носит по ветру, словно хлопья пены морской… Я знаю это доподлинно, и хотя ни разу ни к какому острову меня не прибивало, я был уверен, что в своем описании попал в точку. Меня словно где-то потеряли, и никто не собирался искать, чтобы возвратить со слезами в лоно семьи. Даже находясь у порога собственного дома, я был бесконечно далек от цивилизации. Одинокий, всеми забытый. Участь только одного существа была печальнее моей: плюшевого мишки, оставленного девочкой на скамейке в парке…