Я скрестил руки на груди.
— Пусть бурные события века обходятся без меня!
— Так и знала, что ты выдашь что-нибудь эдакое. Ты невыносим!
— Никуда меня выносить не надо. Я у себя дома и, кажется, никому не мешаю.
— Но так нельзя! — Гермиона хлопнула обеими руками по своей юбке. — Когда все вокруг меня спрашивают, как поживает Браул, как идут его дела, я теряюсь и не знаю, что ответить. Отшучиваюсь. Не могу же я прямо заявить, что ты безвылазно сидишь в своей берлоге и покрываешься мхами и лишайниками. Общество изменилось, оно уже не такое, как раньше. Прогресс катится вперед, и ты рискуешь отстать настолько, что про тебя просто-напросто забудут!
— Ну и пусть! Лишь бы не досаждали мне просьбами о помощи.
— Ты — сухарь! Бездушное бревно!
— А ты — напичканная вздорными идеями современная девушка!
Гермиона расхохоталась:
— Браул, ты сделал мне комплимент.
— Да? Зараза!
— Только вместо слова «напичканная» я бы употребила «напитанная».
— Вот погоди, — рассвирепел я, — соберусь с мыслями и употреблю такое…
Снова смех, звонкий, словно колокольчик. Я хмуро смотрел на нее, размышляя, как быстро в последнее время прогрессивные идеи проникают в нашу среду. Девицы теперь вооружены на все случаи жизни — на зуб им не попадайся, ибо рискуешь получить в лоб какой-нибудь новомодной теорией, касающейся общественного устройства или взаимоотношения полов. Вот и Гермиона стала одной из прогрессивных. И, по всей видимости, утренние пробежки она на полном серьезе считает делом полезным. О старые добрые времена, где вы?! Теперь девицу из высшего общества интересует не только замужество и прочный брак, о нет, им подавай философию, социологию и политику. Именно об этом рассуждают современные барышни, собирающиеся за чаем в узком кругу. Именно это они разносят по городам и весям, вербуя в свои прогрессивные ряды новых адепток, таких же юных, с горящими глазами. Наиболее же падки на новомодные воззрения именно чародейки, одна из которых сидела передо мной и молола абсолютную чушь.
Теперь Гермиона была уверена, что, кроме пробежек, мне не помешает верховая езда. А еще, вероятно, и плавание в проруби зимой.
Ну, «езду» я еще стерпел, но, когда мы дошли до «проруби», взревел и схватился на голову.
— Ты просто чудовище, дорогуша!
— А ты — слабак. Я хотела бы видеть рядом с собой такого брата, от которого бы все встречные падали в обморок!
— Такого страшного?
— Наоборот. Я имею в виду образец совершенства!
Я не знал, что на это сказать. Одно ясно — Браул Невергор весьма далек от совершенства, тем более от его образца. Гермиона тешит себя напрасными надеждами. Оставалось лишь тактично ее о том уведомить.