— Он стукнулся сильнее, чем я думала, — сказала моя сестрица Талуле.
Мы забились в темный угол, где можно было поговорить без свидетелей, и я торжествующе сверкнул глазами.
— Речь идет о богах!
И следом вывалил на них подробности моей нежданной встречи с Тузмесом и его попыток завербовать меня в ряды конкурирующей фирмы. Не скупясь на красочные подробности, я расписал свою тяжелую борьбу с искушениями и закончил тирадой, что несмотря ни на что, я все-таки герой.
— Сколько их там было, говоришь? — спросила Талула, заглядывая мне в глаза.
— Кого?..
— Голых девиц?!
— А… я… откуда я знаю? Пытался считать, но…
— Значит, все-таки пытался?!
— Ну…
— Слушайте, сейчас мы говорим не о голых девицах! — вмешалась Гермиона.
— Нет, о них! — рыкнула сестра Зубастика. — Ишь, гладили они его!
— Но я же не виноват! Это Тузмес! Чего я тут распинался, говоря, какой я герой, что смог отринуть такие перспективы?
— Не знаю, не знаю… — протянула Талула, качая головой.
Я остолбенел. Ревность? Это была ревность, да? О боги и духи! О борода моя и островерхий колпак (хотя у меня их и нет)!
— Браул прав, и если в дело вмешались боги… — сказала Гермиона, приплясывая на месте. Жажда приключений поглотила ее в один миг, и как раз этого я и боялся.
— Я знала, — ответила Талула. — Мы должны были обсудить эти вопросы на завтрашнем заседании.
— Вот как? И ты, моя сердечная подруга, молчала? — От фигуры Гермионы полетели искры.
— Зубастик сказал, чтобы я не лезла раньше времени.
— Зубастик? А он что, главный?
— Он? Да.
Хм, не знаю, ожидала ли моя сестрица, что во главе тайного общества встанет именно она, но последнее замечание Талулы было для нее словно шлепок мокрой рыбиной по лицу.
— Объяснись!
Дело пахло женским мордобоем. Чуя это обеими ноздрями, я сделал два шага назад, чтобы смыться вовремя, и наступил на крутящегося под ногами Квирсела. Мопс заорал и тяпнул меня за ногу. Инстинктивно, конечно, но было неприятно. Я запрыгал на здоровой конечности, чем привлек внимание Эйры Поттер. Голося еще громче меня, матрона попросила нас потише драть глотку. Карла, по ее словам, после ночного происшествия сама не своя и вздрагивает от каждого звука. Эйра влила в свою младшую дочь особых настоек на волшебных травах, но они действуют неохотно, так что недалек тот час, когда рыжее дитя сойдет с ума.
Дождавшись, когда мамаша удалится, Талула вцепилась в меня и принялась трясти в надежде получить ответ на вопрос, за каким троллем меня понесло к Карле. Нас растащила Гермиона, и я снова наступил на мопса. Хм, зря Эйра надеется на тишину. Ее не было до нашего приезда, не будет и сейчас. И вообще, сами Поттеры не производят впечатление тихих и спокойных людей, о чем я говорил выше. Исключением была, и то, думаю, в силу возраста, приснопамятная Карла, но, если она не свихнется, ее ждет участь стать такой же горлопанкой, как ее мать, и такой же шутницей, как старший брат.