— Говорят, ток сохраняется на одном месте столетиями, если только не подвергнется вырубке или пожару. Тогда, птицы сдвигают его к ближайшему сосняку на болоте. Заросшее соснами болото и песчаные пригорки — обязательное условие для такого места.
— А почему мы идем по дороге? — поинтересовалась девушка.
— Как ни странно, почти все лесные жители пользуются дорогами с не меньшим удовольствием, чем люди. Глухари, например, постоянно склевывают очень нужные для них камешки и купаются в песке. Смотри! Как раз участок колеи, где они устраивают песчаные купальни, — Слава показал Таше разрытый птицами песчаный откос, усеянный сухими бананчиками глухариного помета.
Потом они долго стояли посреди просеки в полной тишине, нарушаемой только пересвистом пичуг. Таша встала на пенек, а Слава стоял чуть пониже и шепотом консультировал:
— Видишь, солнце коснулось горизонта. Сейчас должны прилететь. Не шуми и не двигайся, если глухарь сядет близко.
Они простояли еще несколько минут, и вдруг Таша услышала сзади и немного справа звук легкого шелестящего свиста, как будто от рассекающих воздух крыльев. Она успела обернуться и увидела огромную темную птицу, летящую с большой скоростью на них и отливающую золотом в лучах заходящего солнца. Онемев от восторга, она наблюдала, как эта птица, без единого взмаха, пролетела в паре метров над головой и по инерции взмыла на верхушку высокой сосны прямо напротив них. Притормозив перед посадкой, глухарь громко хлопнул несколько раз крыльями и уселся точно на макушку, при этом кашлянув, как профессор перед докладом. Слава только успел восторженно прошептать:
— Ура! Есть! Теперь замри и не двигайся, пока солнце не сядет!
Это было одновременно и трудно, и прекрасно, стоять неподвижно и наблюдать за усыпающим весенним лесом. Глухарь с вечера не затоковал, только пощелкивал да вертел головой. Вдали еще раздалось хлопанье крыльев — это был второй прилет. Довольно скоро начало темнеть, и вдоль просеки потянули вальдшнепы. Слава объяснял шепотом, какие птицы поют вокруг. Совсем в сумерках, делая очень медленные движения, они потихонечку покинули пункт наблюдения. В темноте болото кипело жизнью. Низкими голосами урчали лягушки, где-то вдали гомонили тетерева. Почти в черном небе продолжали тянуть вальдшнепа. Вдруг над головой что-то загудело «Уррр-уррр».
— Не бойся! — шептал Слава. — Это какой-то кулик. Мы его «киргуду» прозвали. Он в воздухе зависает и крыльями этот звук делает. Мы еще мальчишками несколько лет выслеживали, что за привидение эти звуки издает, пока, наконец, не подглядели. Он теперь всю ночь летать будет.