– В чем дело, мой мальчик?
– Сэр, они убивают пленных! – заикаясь от волнения выдавил Ливен.
– Этого не может быть! – прокричал в ответ полковник.
Ливен стал было настаивать, но быстро сообразил, что протестовать все равно бесполезно – чем мог тут помочь полковник Дэшвуд?
Через несколько минут шум прекратился, бомбардировщики скрылись за крышами; пила, выполнив, вероятно, свою утреннюю норму, остановилась, и порт снова зажил привычной жизнью. Выгрузка пленных с судна продолжалась без инцидентов, и только Ливен не мог отделаться от мысли о том, что в недавнем грохоте потонули стаккато автоматных очередей, крики и стоны жертв.
Догадка князя Ливена представляется вполне правдоподобной. Бывший узник Лефортово, финн, рассказывает, что возле тюрьмы,
наверное, находилась мастерская по ремонту самолетных двигателей, и мы денно и нощно слушали гул запускаемых двигателей... Но вечерами и ночью эти звуки часто перекрывались доносившимися до нас криками из следственного отдела, хотя он был от нас довольно далеко *309.
О "работе" палачей-расстрелыциков пишет и А.И. Солженицын: "Под какой-нибудь сопроводительный машинный грохот неслышно освобождая пули из пистолета в затылки..." *310.
Эти методы, которым обучали в школе НКВД в Бабушкине, применялись повсеместно *311. Так что вряд ли можно серьезно воспринимать заключительные строки статьи в лондонской "Тайме", посвященной этой репатриации, в которых автор пишет о "трогательных сценах, разыгравшихся после того, как русские вступили на свою родную землю" *312.
На этом, насколько мы можем судить, закончилась история несчастных русских пленных, которые всего за несколько недель до того сидели за рождественским обедом в уютном доме Бэксхолов. Эта страшная участь постигла их лишь по одной-единственной причине: английские власти сочли нужным сообщить генералу Ратову о петиции, написанной в Бексхиллском лагере. Как месяцем раньше заметил Джон Голсуорси: "Нам кажется, что они не заслуживают сочувствия...".
Остальным пленным, выгруженным в Одессе, но не расстрелянным тут же на набережной, предстояло пройти еще некоторые формальности перед тем, как отправиться "в неизвестном направлении". Напомним, что английское правительство было очень озабочено тем, чтобы полностью экипировать репатриируемых новым зимним обмундированием. Самое горячее и заинтересованное участие в этом деле принял глава советской миссии генерал Васильев. 20 октября 1944 года на совещании отдела по делам военнопленных он жаловался начальнику отдела генералу Геппу, что "некоторым пленным выдали новую форму, а другим – старую и рваную". Генерал Гепп обещал это проверить