.
Итак, через два месяца после того, как Англия определила свою политику в отношении русских военнопленных, Соединенные Штаты тоже выразили намерение репатриировать – если понадобится, то и насильно – русских пленных, находившихся под их опекой. Официально объявил о решении Госдепартамент, но приняли его первоначально военные власти, руководствуясь теми же соображениями, которые побудили английское правительство и Госдепартамент с этим решением согласиться. Джордж Кеннан, работавший в ту пору в американском посольстве в Москве, объяснял недавно автору этой книги:
Я был тогда в Москве. Мы все понимали, что репатриацией и наказанием репатриируемых занимается НКВД, и не питали никаких иллюзий насчет их дальнейшей судьбы по возвращении в СССР. Действия западных правительств внушали мне ужас и чувство стыда. Но я не могу припомнить, чтобы кто-нибудь хоть раз посоветовался об этой политике с нами, специалистами, бывшими в Москве, или хотя бы официально сообщил о том, что делается. В Соединенных Штатах военные власти во время войны чувствовали свое превосходство и крайне редко обращались за консультацией к дипломатам, находившимся на месте событий, не говоря уже о мелких сошках вроде меня *174.
Суждение профессора Кеннана представляется верным. Военные власти, естественно, хотели как можно скорее заполучить американских пленных, освобожденных Красной армией, и старались исключить при этом любые накладки, способные помешать сотрудничеству с советским генеральным штабом. Кроме того, 6-я американская армия находилась теперь под командованием ВКЭСС, а это означало, что взятых ею русских пленных больше нельзя отправлять в СССР через Ближний Восток под эгидой английских военных властей. До тех пор американцам удавалось решать эту проблему, попросту игнорируя ее; теперь это стало невозможно *175.
Не исключено, что письмо Стеттиниуса от 8 ноября, информирующее Громыко о готовности США применить силу при репатриации советских граждан, послужило стимулом для возобновления кампании в советской прессе по скорейшему возвращению сынов отчизны, исстрадавшихся в разлуке с родиной *176.
Примерно тогда же Сталин решил, что США уже достаточно уступили СССР и приспела пора ответить на письмо посла Гарримана трехмесячной давности, в котором впервые выдвигалось предложение о сотрудничестве в деле взаимной репатриации освобожденных военнопленных. 25 ноября посол наконец получил ответ, подписанный Молотовым. Отдав дань непременным протестам, нарком соглашался, что такое сотрудничество необходимо и приемлемо для советского правительства. Далее Молотов подчеркивал, что речь идет о репатриации всех без исключения советских граждан, независимо от их пожеланий или обстоятельств, в которых они находятся. Он также требовал, чтобы советские граждане рассматривались не как военнопленные, а как "свободные граждане союзной державы". Это требование, вероятно, было вызвано сообщением советского посольства в Вашингтоне о том, что некоторые русские с успехом используют в своих интересах права немецких военнопленных