– Мы с Джонатаном… не могли быть друг с другом самими собой. Даже ты сказала, что это очень и очень важно. – Я тоже села в кресло, предварительно проверив, нет ли в нем вязаной живности. – Вряд ли я смогла бы сделать его счастливым. Скорее, заставила бы страдать, а от этого страдала бы и сама.
– Мне очень-очень жаль, дорогая. Не желаешь по пять капель? – обеспокоенно спросила мама. – Мне, пожалуй, не помешает.
Не успела я ответить, как она наклонилась к богато украшенной подставке для цветов, достала изнутри хрустальный графин со скотчем и два стакана и налила нам обеим не по пять капель, а до самых краев.
– Ни о чем не спрашивай,– сказала она, извлекая кубики льда из коробки для салфеток. – Няня Эг замучила нас всех, включая папу.
– Ничего себе.
Я сделала глоток скотча. Мне предстояло начистоту потолковать с отцом, а он, судя по всему, был в дурном настроении, поэтому я и согласилась выпить. Для храбрости. Следовало дать ему понять, что у меня по каждому поводу, особенно в отношении моего собственного бизнеса, имеется свое твердое мнение. Я хотела, чтобы папа осознал: он не прав. И чтобы окончательно прекратил относиться ко мне как к ребенку. Казалось, это крайне важно для моей дальнейшей жизни.
– А где все? – спросила я. – Что-то слишком тихо.
– Папа в своем кабинете, читает бедному Берти Пелэма Гренвила Вудхауза. Эмери где-нибудь прячется от няни Эг. А бабушка сегодня утром улетела на вертолете в Ниццу. – Мама скорчила рожицу. – А ведь этой взлетно-посадочной площадкой, которой твой отец так гордится, никто никогда не пользовался. Но Александр, увидев, какая она запущенная, даже бровью не повел и был очень мил.
– Вертолет хоть не повредили? – спросила я, гадая, что бы по этому поводу сказал Ники.
Мама подавилась скотчем и закашлялась.
– Как будто нет. Ответь же, ты уверена, что поступила правильно, отвергнув Джонатана? Может, все дело лишь в предсвадебном волнении? – с надеждой в голосе спросила она.
Я покачала головой.
– К сожалению, нет.
Мама наклонилась и потрепала меня по колену.
– Ты у меня смелая девочка. Мне и самой пару раз приходилось так поступать. Это ужасно страшно. Наверняка у тебя были веские основания для столь серьезного поступка?
– Да, были,– ответила я, догадываясь, что мама в курсе папиных и Джонатановых неосуществившихся намерений. – Мыслимо ли это? Я почувствовала себя игрушкой в руках дельцов!
Мама нахмурила брови, насколько позволял ботокс. То есть между бровями появилась едва заметная складочка.
– Успокойся, дорогая. Бабушка не хотела…
– При чем здесь бабушка?