Один снимок Имоджен приложила к письму в качестве наглядного материала. Сначала я не увидела ничего криминального. Обыкновенный полумрак в зале ночного клуба, головы посетителей…
Разглядев двух полуобнаженных развеселых девиц, я отпрянула от стола. Одна прижималась к Ники, вторая – к его жуткому дружку Чандеру. И тот и другой были в кое-как скрепленных пряжками тогах, вокруг валялись пустые бутылки и скомканная одежда. Имоджен подписала внизу: У МЕНЯ ЕСТЬ И ЭКЗЕМПЛЯРЫ ГОРАЗДО УЖАСНЕЕ. ПОМНИШЬ БЛИЗНЯШЕК?!?!?!?!?!
– Ники! Что, черт возьми, там происходило? – Я снова приблизилась к столу и внимательнее всмотрелась в голые руки и ноги. – Вы что, победили в гонках на больничных каталках?
Ники отвел взгляд.
– Гм… не совсем.
Я содрогнулась, заметив на нем, запечатленном на фотографии, тату. Оно походило на геральдический знак.
– Что это? Змей-искуситель? Боже мой! Наверняка это адски больно – когда тебе делают татуировку в таком месте…
– Ладно, все! – объявил Ники, захлопывая ноутбук и снова поднося к губам фляжку.
Обессиленная, я опустилась в кресло. А мне уже казалось, что Ники настоящий принц, просто прячется под личиной европейского обормота. День изобиловал разного рода неожиданностями.
– Мелисса,– пробормотал Ники, покусывая ноготь,– честное слово, мне ужасно не хотелось показывать тебе это…
– Почему? – гневно выпалила я. – Думаешь, я поверила, что на самом деле ты другой?
– Нет. Потому что с тех пор, как была сделана эта фотография, я действительно изменился. Черт! Не смотри на меня так! – Он поднялся на ноги и сделал шаг назад. – Мне и без того тошно, понимаешь? Не старайся показывать, что ты во мне крайне разочарована.
– Я не в тебе разочарована,– ответила я. – А в себе. Тебя же мне просто жаль. О чем ты только думал?
– Это все мобильники с проклятыми камерами! – проскулил Ники. – Отравляют жизнь!
– Ты сам себе отравляешь жизнь! – закричала я. – По собственной воле! И не одному себе! Только вообрази, что почувствует Александр! Я уж не говорю о прочих последствиях!
Внезапно с Ники соскочила вся нагловатая самоуверенность. Он в отчаянии сел на кровать и схватился за голову. Я выключила музыку, чтобы больше не повышать голос. Впрочем, в эти минуты было сложно не кричать на него.
– Послушай, я прекрасно знаю, что раньше был круглым идиотом,– проговорил он. – Слышишь? Круглым идиотом. Но, клянусь, Мелисса, этой фотографии сто лет в обед. Это случилось еще в прошлом году, когда мы с тобой не были знакомы.
Мне стало немного не по себе.
– Я и не подозревала, что мое мнение для тебя играет столь важную роль.