– Это не ты от нее отделалась,– сказала я, на миг отвлекаясь от своей операции. – Она ушла от нас, потому что решила, будто в этой комнате живет привидение.
– Не водилось здесь приведений, просто в камин было встроено одно хитрое приспособление,– объяснила Аллегра.
– Махинаторша! – воскликнула я.
Тут из моего кармана послышался приглушенный звон, и мы обе чуть не подпрыгнули от испуга.
«Орел приземляется», написала Эмери.
– Быстро! – скомандовала я, вручая Аллегре две последние папки. – Сама ведь знаешь, как расторопно она взбегает по лестнице. «Бейлис» оставь. Пусть утешится, когда поймет, что ее ограбили.
– О чем ты? – спросила Аллегра, когда я уже торопливо вела ее из комнаты, на ходу гася свет. – Хотя бы расскажи, что все это значит…
Под няниной туфлей на сплошной подошве скрипнула ступенька. Я поняла, что через секунду-другую ведьма будет наверху, не раздумывая открыла соседнюю дверь и затолкала Аллег– ру внутрь.
Это была зеленая ванная комната для гостей. Я быстро щелкнула замком, приложила палец к губам, веля Аллегре помалкивать, и открыла первую папку.
По чистой случайности на верхней фотографии пестрело изображение Аллегры, заснятой в ту минуту, когда она, наряженная в форму для игры в нетбол, грубо нарушала правила – держала девочку-противницу за косички. То был один из самых сложных периодов в ее жизни. На обороте няня Эг подписала: «Аллегра Ромни-Джоунс, потенциальная преступница; отец – член парламента; мать – возможная участница скандала на сексуальной почве».
– Черт знает что такое! – заорала Аллегра. – Черт, черт, черт!
В дверь громко постучали.
– Что там с тобой? – гаркнула няня Эг. – Это ты, Аллегра? У тебя что, снова запор?
Я знаками попросила сестру помалкивать.
– Никакой не запор! – прокричала Аллегра. – Я всего лишь… удаляю волосы с ног. Воском.
– Наверняка что-то делаешь не так,– командирским тоном протрубила няня Эг в замочную скважину.
– Все так,– проворчала Аллегра, злобно разрывая фотографию на мелкие кусочки. – Просто у меня… вросли проклятые волоски!
Няня Эг кашлянула.
– Ну все, иди! – крикнула Аллегра. – Еще увидимся. Внизу.
Я же тем временем просматривала фотографии, морщась от обиды за друзей и знакомых. Впрочем, многие из них настолько изменились за эти годы, что их было не узнать.
Один снимок, прикрепленный к листку с отпечатанными примечаниями, привлек мое особое внимание. Я отложила все остальные бумаги и пристальнее всмотрелась в старую карточку.
На ней была изображена невзрачная темноволосая девочка за столиком в «Макдоналдсе». Знаю ли я ее? Вызывающе-недовольный взгляд, устремленный на камеру, показался мне очень знакомым. Перед девочкой красовались целых три коробки «Хэппи мил», а у других детей было лишь по одной…