Габи категорично качнула головой.
– Аарон – дело прошлое, – заявила она. – Он и его идиотский кризис среднего возраста. Нельсон смотрит на жизнь куда более трезво. Не вздумает в его-то годы бросить все и вернуться в колледж.
– Оставить тяжелую работу и пойти учиться на судебного патологоанатома – по-моему, это не столь страшно, – аккуратно сказала я. – Конечно, Аарону следовало сначала посоветоваться с тобой, но, может, он хочет претворить в жизнь давнюю мечту?
– Мел, ради бога! Ох уж мне эта твоя привычка оправдывать! – Она выразила всем своим видом: очень глупо. – Если он так интересуется мертвецами, взял бы и просто купил «Место преступления» на DVD.
– Может, это у него временный заскок? – предположила я, хоть и подозревала, что заскок скорее у Габи.
– Не исключено. – Она фыркнула. – Захотел остаться один.
Продолжать извечный спор не пришлось – в моей сумке зазвонил сотовый. У меня их два: один, обыкновенный, для личных звонков, второй, черный дорогой, – рабочий.
В этот раз пиликал личный. Когда я взглянула на определившийся номер, сердце упало аж в утянутый поясом живот.
– Алло? – бодро, несмотря ни на что, ответила я.
– Мелисса! – проревел отец. – Сейчас же езжай домой! У нас большие неприятности. Ты нужна маме.
Связь прервалась.
Что ж, подумала я, пытаясь найти плюсы, по крайней мере, одной проблемой будет меньше. Окружить любовью и заботой в родительском доме меня вряд ли планировали.
– Поздравляю, – сказала я Габи. – Сегодня вечером квартира Нельсона в вашем полном распоряжении.
– Спасибо, Мел, – ответила она, и мне стало радостно, совестно и вместе с тем немного тяжко.
Домой к родителям я ехала в состоянии полу-оцепенения, не обращая внимания на звонки, что поступали на оба телефона.
Даже если бы сущий домашний коп Нельсон без конца не читал мне лекций о том, что для безопасной езды на машине необходимо обзавестись комплектом «хэндз-фри», я не желала бы знать, о чем со мной хотят побеседовать. Половина звонков наверняка были от клиентов, жаждавших назначить встречу (а мой ежедневник и так кишел записями), остальные – от родственников, которым не терпелось ввести меня в курс невеселых домашних дел. Что касается отца, хорошо, когда он вообще о тебе не вспоминает. Старик из разряда людей, для которых «правда, только правда и ничего, кроме правды» – три разных понятия.
Остальные не лучше. Вообще-то вряд ли родичи надумали заранее объяснить, что стряслось, ибо если бы я поняла, в какую историю ввязываюсь, тотчас повернула бы и понеслась в противоположном направлении.