– А этого парня, говорите, увидели случайно? – с подозрением спросил полицейский. – Откуда же вы друг друга знаете?
– Он приятель одного моего знакомого, – сказала я.
Годрик же в эту самую минуту заявил:
– Она моя девушка!
Я метнула в него неодобрительный взгляд.
– Годрик, я не твоя девушка. Не стоит выдумывать – это не поможет.
Он виновато взглянул на меня.
– Хорошо, бывшая девушка.
Я сочувственно ему улыбнулась. Немного же, по всей вероятности, у него было подруг, раз он принимал в расчет и ту, что лишь раз пощупал за шкафом в школе.
– Дорогой мой, я все прекрасно помню, мне даже понравилось тогда, и, естественно, я горжусь, что целовалась с будущей голливудской звездой, но, по-моему…
– Довольно, – отрезал тот полицейский, что был в очках. – Ваши шуры-муры нас не касаются.
– Зачем же грубить? – вспылил Годрик.
Мне показалось, я вдруг поняла, в чем его слабое место. Ему не нравилось, когда им помыкали. За женщину он вступался, лишь если видел, что ею командуют, чего тоже не мог терпеть.
– Годрик, послушай, – произнесла я, говоря взглядом более податливому копу: «Как же с ним нелегко!» – Кажется…
Слишком поздно Годрик, наплевав на все, стиснул зубы, и я, к своему великому ужасу, увидела Храбреца в человеческом обличье, который и не смотрит в сторону туфли, пока она тебе не нужна, а потом ни за что не выпустит ее из пасти.
– Не имеете права обвинять нас и запугивать! – процедил Годрик истинно по-английски. – Откуда мы могли знать, что пробную прогулку на машине называют в Нью-Йорке кражей? А невинных потенциальных покупателей ворами? В Лондоне всякий автодилер позволит клиенту проехать кружок-другой по ближайшему кварталу, не станет тут же звонить в полицию…
– Хватит! В машину, оба!
– …с просьбой выловить человека, будто отъявленного преступника. Мало того, в машине не оказалось обещанного в объявлении круиз-контроля!
В руках одного из копов откуда ни возьмись снова появился рупор. Мои запястья обхватил прохладный металл наручников.
– В машину! И не пытайтесь сбежать! Только теперь я обратила внимание, что прохожие на тротуарах останавливаются поглазеть на нас, и уже собралась небольшая толпа. Я остолбенела.
Меня втолкнули в машину, а Годрик в это самое мгновение попытался было врезать полицейскому, но лишь потерял равновесие, и коп без труда впихнул его на сиденье рядом со мной.
– Думаешь, они приняли твою историю за чистую монету? – спросил Годрик вполголоса, но не особенно стараясь, чтобы его не услышали.
Я окинула его возмущенным взглядом.
– Ну и замечательно, – пробормотал он, откидываясь на спинку сиденья. Машина с ревом тронулась с места. – Всю жизнь мечтал стать политзаключенным.