В библиотеку вошла Виктория, за ней следом — Люсинда и Патриция.
— Джентльмены, мы готовы, — провозгласила леди Милден тоном полководца, который ведет свои войска в бой.
Калеб и Эдмунд повернулись к дамам.
— Что-то не так, мистер Джонс? — нахмурилась Люсинда.
Калеб понял, что смотрит на нее, открыв рот.
Она была в великолепном темно-лиловом платье, отделанном бархатными лентами и расшитом сверкающими бусинками из хрусталя. Длинные, плотно прилегающие перчатки подчеркивали грациозную форму ее рук. Бархотка вокруг горла была украшена такими же бусинками, как платье.
Калеб понял, что обречен до конца своей жизни чувствовать восторг при каждом ее появлении. «Так и должно быть. Мы созданы друг для друга. К черту идеального супруга. Если у него хватит глупости когда-либо появиться, я позабочусь о том, чтобы он исчез».
Боже мой, он начинает рассуждать, как Флетчер. Но так оно и будет. Хотя, по всей вероятности, сейчас не время говорить об этом вслух.
«Если не знаешь, что делать, прибегай к хорошим манерам».
Калеб подошел к Люсинде, взял за руку и поклонился.
— Я просто поражен. Вы с мисс Патрицей выглядите совершенно потрясающе. Правда, Флетчер?
Эдмунд слегка вздрогнул, будто тоже только что очнулся от транса, подошел к Патриции и поклонился:
— Вы прелестны. В этом платье вы похожи на принцессу из сказки.
— Спасибо, мистер Флетчер, — зарделась Патриция. Виктория кашлянула, чтобы вернуть всех к действительности.
— Мистер Флетчер, вы будете сопровождать меня и мисс Патрицию в моей карете. Мистер Джонс поедет с мисс Люсиндой в ее экипаже. Учитывая недавнюю заметку в газете, важно, чтобы все увидели, что это он привез мисс Люсинду на бал.
Люсинда состроила недовольную мину:
— Я, право же, думаю, что в этом нет необходимости.
— Никогда не спорьте со специалистом, — почти перебил Калеб и решительно сунул ее руку себе под локоть.
Входную дверь перед ними распахнула миссис Шют. Два экипажа ждали их на улице. Калеб усадил Люсинду в ее небольшую карету и сел напротив.
— Что случилось? — сразу же спросила Люсинда.
— Вы о чем?
— Я же вижу, что что-то произошло. Ваше биополе напряжено. Вы принимали мою настойку сегодня вечером?
— Боюсь, что ваша настойка, какой бы целебной она ни была, не сможет повлиять на причину моей напряженности.
— Но вы уверяли меня, что она действует на вас успокаивающе.
— Да, но только когда это касается действия ядов. А то, что я чувствую сейчас, никак не связано с проклятой записной книжкой, которая к тому же уже сгорела.
— Так что же это? Может, у меня найдется другое лекарство?