— Стаканчик портвейна? Почему бы и нет. Отличная идея, — сказал Калеб. — И не имею ничего против бильярда. Полагаю, что ставка приличная?
Гейб и Таддеус переглянулись. — Ты уже сто лет не играл с нами в бильярд, — сказал Гейб.
— Я был занят. У меня не было времени на бильярд. — Калеб снял сюртук и повесил его на спинку стула. — Так какова же ставка?
Гейб и Таддеус опять переглянулись.
— Ты же никогда не играешь на деньги, — удивился Гейб. — Придерживаешься теории непредсказуемости случая, насколько я помню.
— В бильярде не бывает случайностей. — Калеб выбрал себе кий. — Но я не возражаю против денег, если могу оценить возможности, которые таит в себе игра.
— Отлично. Скажем, сто фунтов. Ведь это дружеская игра двоюродных братьев, не так ли?
— Пусть будет тысяча, — возразил Калеб. — В этом случае игра будет еще дружественнее.
— Неужели ты настолько уверен в выигрыше? — усмехнулся Таддеус.
— Сегодня я не могу проиграть.
Спустя некоторое время Калеб поставил кий на место.
— Спасибо, кузены. Это была замечательная игра. А теперь, если не возражаете, я должен проститься с леди Милден, а потом поехать домой. Мне завтра рано вставать.
— Из-за твоего расследования? — спросил Таддеус.
— Нет, из-за завтрака.
Гейб облокотился на бильярдный стол.
— Ты уже несколько месяцев не играл в бильярд и все же ухитрился выиграть по тысяче фунтов у каждого из нас. Почему ты был так уверен, что выиграешь?
Калеб надел сюртук.
— Я чувствовал, что сегодня меня ждет удача, — сказал он и направился к двери.
— Подожди минуточку, кузен, — остановил его Гейб. Калеб остановился и бросил взгляд на Гейба:
— В чем дело?
— Прежде чем ты вернешься в зал, стряхни со спины сухие листья, — невозмутимо посоветовал Таддеус.
— А в волосах у тебя какие-то мятые цветы, — добавил Гейб. — Я почти уверен, что в этом сезоне они у джентльменов не в моде.
Миссис Шют открыла входную дверь еще до того, как ее муж остановил карету. Домоправительница была в ночном чепце и капоте, а в руке держала черную кожаную сумку. Она торопливо спускалась со ступеней, и даже при скудном свете газовых ламп Люсинда увидела, что миссис Шют чем-то озабочена.
— Наконец-то вы приехали, мисс Бромли. Я думала, что вы приедете раньше. Я послала бы вам записку, но не нашла никого, кто бы согласился передать вам ее в столь поздний час.
— В чем дело?
— Моя племянница, та, что живет на Гуппи-лейн, час назад сообщила, что у соседского мальчика, малыша Гарри, высокая температура. Его мать просто с ума сходит от беспокойства.
— Я сейчас же поеду, — успокоила Люсинда. — Давайте мою сумку.