– Где он? – заорал Михасевич. – Где этот сукин сын? Я ему яйца вырву и заткну в уши!
– Марк Казимирович, успокойтесь и позвольте отцу Сильвестру рассказать все до конца! – взревел Порох. – Или сядьте и не мешайте.
Режиссер, ошеломленный резким окриком в собственном кабинете – к такому он был непривычен, – замолк и позволил отцу Сильвестру завершить рассказ.
– Я видел перед собой больного и уставшего человека, – говорил тихим голосом священник. – Он хотел спросить, как ему быть – убивать девочек, как того требует его душа, или жить по-божески. Я пытался узнать, кто он такой, но ничего не добился. Посоветовал отпустить безвинных и не причинять им вреда. Он сказал, что подумает…
– Вы отпустили его? – проорал Михасевич, готовый ударить отца Сильвестра в лицо. – Твою мать! Как ты мог, сраный придурок в рясе!
– Марк! – не выдержала я, подошла к Михасевичу и силком усадила его в кресло. – Не смей так разговаривать с отцом Сильвестром! Что, по-твоему, он был должен сделать? Приковать исповедующегося наручниками к алтарю?
Мой безапелляционный тон отрезвил Михасевича. Режиссер, конечно же, не извинился перед священником, но умолк и опустился в кресло.
Отец Сильвестр заговорил:
– Он сказал, что придет завтра. По его глазам я понял, что он говорит с полной уверенностью. Ему нужна ночь, чтобы принять решение, но я взял с него слово, что он не причинит девочке вреда, – запнувшись, сказал священник. – Я больше не мог. Поэтому и решил, что должен нарушить тайну исповеди. Иногда важнее идти против закона, особенно когда от этого зависит жизнь ребенка.
– Какой он из себя? – живо спросил Порох.
Священник, припоминая, ответил:
– Невысокий, крепкий, коренастый, лицо скрыто капюшоном спортивной куртки, на вид – лет сорок с небольшим, может, чуть меньше. Раньше я его в церкви не видел. Кажется, он упомянул, что живет в частном доме на окраине Варжовцов. Он одинок…
– Я убью его, – произнес Михасевич таким тоном, что в этом никто из присутствующих не усомнился.
– Все сходится… Отец Сильвестр, – заявил полковник, – сейчас вы попробуете составить фоторобот с нашим художником. Так, а две бригады поедут по окраинам. Когда он обещал прийти к вам?
– Завтра, – ответил отец Сильвестр. – Сказал, что утром. Я буду ждать его в церкви…
– Там мы его и возьмем, – удовлетворенно констатировал полковник. – И на этот раз никаких осечек! Мы должны взять ублюдка в церкви, и мы его возьмем! Может, это не по-христиански, каждый имеет право на убежище в храме, но только не такой нелюдь, как этот. Что вы скажете, отец Сильвестр?