Мать-актриса о Кирилле абсолютно не заботилась, вверив того на попечение мужа. Тамара, кардинально омолодив внешность и изменив имидж при помощи дорогостоящих подтяжек, завела друга на двадцать четыре года младше себя, снималась в отечественных «мыльных операх» в ролях наивных барышень и молодых манекенщиц и во всеуслышание заявляла, что «безумно счастлива».
– Фима, я знаю, что могу доверять тебе. – В голосе Марка послышались человеческие нотки.
За пять лет нашего брака я никогда не видела Михасевича в подобном состоянии. Маститый режиссер, который гордится тем, что может разогнуть пальцами подкову и плавает в открытых водоемах в самый трескучий январский мороз, находился на грани нервного срыва. Да что же такое случилось?
– Ты – единственный человек, которому я могу доверять, – повторил он. – Я знаю, Фима, что ты принимала самое деятельное участие в разоблачении того безумца, маньяка, который убивал свои жертвы перед портретами.
Что было – то было: в прошлом году я волей случая оказалась замешана в небывалую историю. Я до сих пор не могу отойти от нее, ведь в результате этой детективной эпопеи я потеряла человека, которого любила всем сердцем и который, как я робко надеялась, стал бы моим шестым и последним, самым обожаемым супругом. Но судьбе было угодно распорядиться иначе…
Марк продолжал:
– Я также знаю, что Гремислав Гремиславович Бунич и его супруга Надежда Сергиевна именно тебе обязаны тем, что ты разоблачила сумасшедшего, который грозил положить начало небывалому скандалу…
Ах, Марк и это знает? О том, что я оказала услугу нашему энергичному президенту, сошлась с его женой, дамой, быть может, несколько взбалмошной и избалованной, но по сути своей – доброй и милой, доказала, что их сын не является убийцей, а стал жертвой гнусной интриги, вывела на чистую воду убийцу сестры жены президента и предотвратила государственный переворот, – об этом в Герцословакии знало не более полудюжины человек.
– Да, да, я в курсе, – подтвердил Марк, прочитав на моем лице изумление. – Все детали мне неизвестны, Фима, это же государственная тайна, но я знаю, что если бы не ты, то президенту и его жене, а вместе с ними и нашей Герцословакии пришлось бы весьма несладко.
– Не имею права говорить об этом, – заявила я. – КГБ взял с меня подписку о неразглашении! Да и президент лично просил меня никогда и ни с кем не говорить об этой ужасной истории!
Марк опустил голову на грудь и прошептал:
– Фима, мне нет дела до того, что произошло с тобой, президентом и его женой. Но я знаю, что без тебя все бы полетело в тартарары. Ты помогла Гремиславу Гремиславовичу – помоги и мне!