Получили то, что заслужили.»
Из найденного в уральских горах дневника неизвестного искателя…
1. СНЕГ
– Ну, вставай уже! Хватит дрыхнуть! – Слава Сквернослов еще раз толкнул спящего Николая. – Подъем!
– Да встаю уже, – раздраженно пробормотал Николай. – В чем дело?
– Как это? – усмехнулся Слава. – Наша смена. Пора на пост. – Он похлопал по прикладу своего Калашникова, который висел у него на шее. – Забыл что ли?
– Ах да. Конечно. – Николай Васнецов стал растирать заспанное лицо холодными ладонями. – Иду.
Они жили в одном подвале и делили это жилище еще с двумя десятками человек. Это были довольно комфортные условия для жизни. Хотя и ближе к окраине Надеждинска. Подвал обширный. Достаточно глубокий и в нем можно было выживать многие годы, что и старались делать люди последние двадцать лет, с тех пор, как случилось то, что положило конец всему. По странному и счастливому стечению обстоятельств, во время всеобщего конца, сам городок Надеждинск не пострадал. Ближайший ядерный удар пришелся по Калуге. А это почти сорок километров западнее. И бомба там была слабая. Во всяком случае, по сравнению с той, что рванула много севернее, в Москве. Николай практически ничего не помнил о том времени. Когда все началось, ему было три года. Сквернослову было девять и он, бывший воспитанник детского дома, иногда начинал рассказывать своему соседу, двадцатитрехлетнему Коле Васнецову, разные истории о жизни «до того как» и о том что происходило, когда все началось. Славик был тот еще баламут и всерьез его рассказы Николай не воспринимал, однако всегда слушал с интересом и гордился тем, что он и этот молодой человек, помнивший совершенно другую эпоху, закадычные друзья. Коля часто спрашивал у друга, как вышло, что Надеждинск, в котором располагалась воздушно-десантная дивизия, военный аэродром и уйма военных складов, не пострадал от воздушного удара. У Вячеслава было три варианта ответа, которые зависели от его настроения. Когда у Сквернослова настроение было плохое, он говорил – «просто нашего городка ни на одной карте не было». Если он был чем-то озабочен и обеспокоен, то говорил – «радуйся, дурак, что не ударили». Если Сквернослову было весело, а это бывало довольно часто, то он хлопал друга по плечу и отвечал – «так не успели они, мы по ним тоже шмальнули будь здоров!». Такие ответы, впрочем, давал любой житель Надеждинска. И каждый понимал, что истинная причина, наверное, совеем иная. Или просто счастливая случайность. Во всяком случае, когда начался эпилог человечества, город уцелел. И по этой причине уцелели и его жители. Около девяти тысяч человек. И детдомовец Слава Сквернослов уцелел. В тот день приехала экскурсия с детьми из Калужского детского дома. Их привезли на большом желтом автобусе на экскурсию в ту самую дивизию ВДВ, где служил отец Коли. Было лето. Очень жаркое лето. Тогда все говорили о глобальном потеплении. И Николай из всех своих детских воспоминаний хорошо помнил только снег, который выпал на новый год. И все этому снегу очень радовались. То был последний новогодний праздник человечества. Снега тогда было мало. Нетипично для России и для этих краев мало. А лето потом, было нетипично жарким. После полудня весь городок заполонил шум самолетов с расположенного рядом военного аэродрома. По городу носились уазики, собирая всех военных, кто по разным причинам был не на службе. В Надеждинске, который по сути своей был военной базой и чье население так или иначе было связано с военной службой и деятельностью базы, поползли тревожные слухи. В Москве какой-то мощный взрыв. Террористы? Авария? Никто толком ничего не знал. Военные тщетно пытались связаться с генштабом. Но телевещание, радио, сотовая и всякая другая связь в одночасье перестали работать. Потом на аэродром вернулся первый самолет. Истребитель. Его выбросило с полосы на большой скорости. Тяжелораненого пилота сумели достать из горящей боевой машины. Когда скорая везла его в госпиталь, он повторял одно и тоже: