«Москвы нет больше! Там только огонь! В Обнинске огненный смерч! Калуги нет! Я видел гриб! Я его видел! Это конец!!!»
Когда скорая приехала в госпиталь, то на носилках, которые достали из машины, лежал уже мертвый пилот.
Николай все это знал из рассказов представителей более старшего поколения. Знал он, что в тот день вернулось еще несколько самолетов. Два разбилось при посадке. Люди потом поняли почему. От того, что пилотам довелось увидеть своими глазами, от того, что они осознали как страшную истину, они буквально сходили с ума. Те, кто все же благополучно приземлился, говорили одно и тоже. Началась тотальная ядерная война.
* * *Слава и Николай прошли мимо огороженных досками, кирпичом, или железными листами, кабинок, являвшихся квартирами людей. Молодые люди старались не шуметь. Была глубокая ночь, и жители подвала отдыхали. У входа в подвал их ждали три вооруженных автоматами человека. Вахтер, пожилой Игорь Леонидович. Бывший летчик. Один из тех немногих, кто видел своими глазами ядерный взрыв. Он охранял вход в это жилище. В каждом подвале Надеждинска были вахтеры. Двое других, это Эмиль Казанов и капитан Гусляков. Обоим было уже за сорок и оба из бывших десантников. С ними Николаю и Вячеславу выходить сегодня в дозор.
– Вы чего так долго, салаги? – хмуро произнес капитан, натягивая на лысую голову обшитый волчьим мехом капюшон своего бушлата. – Коля, ты что ли опять никак не проснешься?
– Проснулся уже, – проворчал Васнецов.
– Готовы? – в тоне капитана продолжало сквозить недовольство.
– Всегда готовы, – кивнул Сквернослов. Уже никто и не помнил, было это фамилией светловолосого и высокого Славы или прозвищем. Но его манера выражать свои эмоции нецензурной бранью объясняла все.
Они двинулись по прорытой в земле траншее, застланной сверху досками и вообще, чем попадется. Большинство домов Надеждинска соединялись между собой такими ходами, чтобы людям без особой нужды не приходилось перемещаться по улицам. В мире царила вечная зима и жгучий холод. Иногда выпадали химические или радиоактивные осадки. Ураганы были в порядке вещей. В такой обстановке, выходить на улицу, было очень опасно. Но людям приходилось делать и это. Нужно было охотиться. Добывать древесину для отопления. Искать всякие иные полезные вещи. Ходить к реке за рыбой. Ремонтировать ветряной генератор, дававший электричество. Иногда воевать…
Земляная траншея кончилась. Вернее она сворачивала к центру города. Дальнейший путь к блокпосту шел сквозь прорытый в покрывавшем землю трехметровом слое снега тоннеле. Капитан приказал остановиться и, поднявшись из траншеи, заглянул в снежный тоннель. Посветив в него фонариком, он махнул подчиненным рукой и пошел вперед. Остальные двинулись следом. В снежных тоннелях необходимо было соблюдать меры предосторожности. И дело тут не только в возможных обвалах. От них бывали пострадавшие, но никто еще не погиб. Была и другая опасность. Несколько лет назад к дозору с улицы Артиллерийской шла смена. Тоже четыре человека. Они двигались по такому же прорытому в снеге коридору, когда увидели, что в нем появилось ответвление. Их командир, взял с собой одного бойца и двинулся в этот новый, идеально ровный тоннель, приказав остальным идти на пост и ждать их там. Тех, кто пошел на разведку, больше никто не видел. И само ответвление исчезло, будто и не было его никогда. Поиски людей и неизвестного коридора не дали никаких результатов. Никто так и не узнал, что стало с двумя дозорными, и кем был вырыт этот странно исчезнувший ход. Больше такого не повторялось, но память об том случае пугала людей…