— Нет. В обеих руках были пакеты с едой и выпивкой.
— Пиджак мог лежать в будке.
— Не было. Да и кто оставит пиджак, если будка открыта.
— Откуда же взялся пиджак?
— Вот этот принес.
Винт боялся смотреть на Полундру и только повел головой в его сторону. Винту вообще надоело в суде. Все время задавали какие-то дурацкие вопросы. Сначала про пиджак: кому этот пиджак нужен? Дальше началось про кроссовки. Вроде все преступление в том, кто и что носит.
— Ты узнал подсудимого по кроссовкам «Рибок»?
— Да, они очень дорогие. Запоминаются.
— Но он не один ходит в таких кроссовках?
— Они были прямо перед моими глазами.
— Ну и что?
— На правой было заметное пятно от зеленой краски. Он, наверно, по заборам лазал. У нас заборы такой краской красят.
Прокурор торжественно оглядел зал и прочитал протокол: действительно, у подсудимого были изъяты кроссовки «Рибок», на правой — след от зеленой краски.
Интересное дело. Одного человека очень трудно уговорить даже на мелочь. Стоит людям собраться в толпу, они начинают верить каждому встречному, лишь бы его хорошо было слышно. Сначала зал был за прокурора, потом засомневался и перекинулся к адвокату. Сейчас и уборщице, она стояла в дверях, забыв про свою работу, была ясна абсолютная правота Винта.
На месте адвоката любой нормальный собрал бы свои бумажки и побежал на вокзал, пока дают билеты на проходящий московский поезд. Но когда в зале загромыхал ее голос, стало понятно: ей все чужие слова — в поле ветер, скучно. Даже больше — то, что другого могло свалить с ног, только придавало ей сил. И в этом скоро все грустно убедились.
— В деле, — начала она издалека, — есть заявление родителей этого мальчика: он сбежал из дома. Ты ведь поэтому ночевал у немого?
— Если б я не ночевал, — сказал Винт, — вы бы никогда не узнали правды.
Пришло время вмешаться Лине. То ли она свою вину чувствовала за то происшествие, то ли боялась, начнут разбираться, почему ее ученики не ночуют дома. Она поговорила о трудности подросткового возраста, перешла на трудности сегодняшнего времени, следом пошло о трудностях учителей в деле воспитания. «Мы так учим наших детей, — говорила она, — чтобы они были свободными гражданами в свободной стране». Закончила неожиданно:
— У нас вообще один из ведущих по поведению и успеваемости класс.
— Я, кажется, к вам заходила? — спросила адвокат.
И взяла в руку новую бумагу. Сколько у нее этих бумаг было?!
— Но мы с вами говорили вообще, — смутилась Лина. — Не конкретно…
— Минуточку. — Адвокат начала выборочно читать: — «Трудные дети… неважные родители… подозрительная внеклассная жизнь и даже энергетические вампиры. Не поручусь… Надо разбросать их по разным школам…»