На Лину жалко было смотреть. Она пошла пятнами и стала говорить очень тихо:
— Я не знала…
— Громче!
— Я говорила вообще. Я давала характеристику совсем для другого.
Зал зароптал. Всех когда-нибудь доставали классные руководители.
— У вас, значит, несколько характеристик? На все случаи жизни?!
Так она съела Лину за ее двуличность. Адвокат думала, на Винта это подействует: он растеряется, начнет путаться, перестанет ей противоречить. Напрасно. Он растерялся, если б Лина сказала, что он — ее надежда и любимый ученик.
Адвокат начала новую атаку-разведку с бутылки со спиртом.
— Бутылка с отравой появилась только утром. А остальных иностранных уже не было, — сказал Винт.
— Куда ж они подевались? — наивно пробасила адвокат.
— Полундра их выбросил, а взамен поставил отравленную. Сэр ее и стал пить, другого не было.
— Значит, подсудимый ушел, потом вернулся с отравой. Почему же он сразу не спрятал эту бутылку среди остальных?
— Сэр боялся, что он его убьет. Он бы не взял от него ничего.
— Но этот алкоголик мог ночью проснуться, сам сбегать себе за добавкой?
— Он не дошел бы до города. Потом, у него было много чего выпить, когда я уходил. А Полундра все повыбрасывал.
— Но зачем? Он мог просто поставить среди других бутылок свою.
— Он не дурак, — сказал Винт, — каждый бы заинтересовался, откуда у Сэра деньги на такую выпивку. Потом каждый бы спросил, почему он к таким хорошим бутылкам купил эту, убогую…
— Но в карманах у твоего Сэра…
— Он не мой.
— При нем не нашли денег.
— Значит, Полундра украл.
Сходу ей ничего не обломилось. «Туши лампу, — думали в зале, — молодец пацан, ничего не боится. Таких нам прокуроров надо! А то — тык-мык…»
— Зачем ты пришел к нему? — вышла она на новый виток.
— Сэр был должен нам с Кухней деньги.
— Зачем он занимал?
— Выпить хотел.
— Сколько он тебе отдал?
— Не помню.
— Приходишь брать долг и не знаешь, сколько тебе должны?
— Он отдал не считая, больше.
— Намного?
— Намного.
— У него была только водка?
— Был еще ликер.
— Сладкий?
— Да.
— Откуда ты знаешь, что ликер сладкий?
— Я попробовал… немножко… — Винт запнулся.
Адвокат так быстро задавала вопросы, что он не успел сообразить, для чего она интересуется каким-то паршивым ликером. В зале досадливо крякнули. «Ну москвичи, ну собаки, — думали люди, — не хочешь, а скажешь. Не надо было про ликер».
— Мы не пьем.
Лучше бы он не оправдывался.
— Кажется, из двух характеристик учительницы, — заговорила адвокат, — верна та, где этот подросток назван трудным. Все-таки представить мальчика пьющим ночью с опустившимся человеком…
— Протестую! — сказал прокурор.