На плите булькают три больших котла, а я сижу в углу и плету новый гобелен, когда на кухню спускается Арон.
— Ой, здравствуйте! — говорит он так радостно и удивлённо, как будто считал меня давно погибшей. Я по мере сил приветливо улыбаюсь.
— Здравствуй. Как спалось?
— Отлично, Лиза-хон! Спасибо! А Азамат уже уехал, да?
Киваю. За то время, что я прожила на Муданге, я привыкла к так называемой «чистой» речи, незатронутой влиянием всеобщего языка. Поэтому Аронова манера говорить уже не вызывает у меня в памяти анекдоты о малых народах родной страны. Ну, почти никогда.
— Ой, а что это на плите? — заинтригованно спрашивает он.
— Еда, — говорю. — Вот то, что в левом котле, думаю, уже можно есть.
Арон пару раз озадаченно моргает, потом отражает на лице понимание.
— А, да, Азамат ведь говорил, что вы иногда готовите! Это так странно…
— Я в курсе, — усмехаюсь. — Тарелки в шкафчике над раковиной, ложки вон стоят.
Арон послушно накладывает себе рагу с чомой и садится завтракать.
— Лиза-хон, — начинает он через пару ложек, — а правда, что вы ездили к матери?
— Ну да, даже два раза, а что?
— Как она там? Азамат сказал, она рыбачит?
— Ага, он даже с ней во второй приезд в море ходил. Она ничего, бодренькая. Была очень рада его видеть. А ты с ней не поддерживаешь контакт?
— Да нет, как-то… — он невнятно пожимает одним плечом. — Раньше с Азаматом вместе к ней ездил иногда, а потом… Тем более, она от отца ушла, а он так злился… Дескать, какое она право имеет, он ведь её взял из такой глуши, да из бедной семьи, должна по гроб жизни его слушаться. В общем, я как-то побаивался к ней ездить, вдруг он узнает.
— А тебе-то чего бояться? — приподнимаю бровь. — Ты-то женат. Даже если он от тебя отречётся, тебе ничего не грозит.
— Ну что вы, Лиза-хон, это же такое бесчестье!
Я закусываю язык и не спрашиваю, не кажется ли ему, что бояться навестить мать — это гораздо худшее бесчестье. К счастью, продолжать разговор мне не приходится, потому что в кухне появляется Аронова супруга. Она довольно ширококостная, но не толстая, разве что слегка полноватая. На ней самодельная одежда — юбка, блузка и диль, всё примерно одинакового тёмно-малинового цвета с зелёными узорами. К счастью, узоров мало, и они не очень режут глаз. На голове у неё не совсем ровно повязана косынка, узелок сбоку украшен тряпичным цветком на булавке. На лицо она довольно симпатичная, хотя и не сказать, что красавица. Губки бантиком, глубоко посаженные глаза, абсолютно прямые брови. Хотя из меня такой же ценитель муданжской красоты, как из Азамата психотерапевт, чего уж там.