— Ну вот, — говорит Арон. — грибы.
— И это можно есть? — подозрительно уточняю я, хотя и так понятно, что мудажцы считают это едой.
— Ещё как! — радостно сообщает Орива, извлекает складной нож и принимается срезать, а вернее сколупывать шарики со ствола. У них даже ножек нет, так прямо и сидят на коре, и с кусочками коры отделяются. Пахнут они мхом.
Грибочков у нас образуется полкорзины, и до следующего поваленного дерева мы успеваем ещё одиннадцать раз потерять куницу. Когда же корзина наполняется, возвращаемся домой другой дорогой, на которой нам попадается только три зияния.
Дома нас встречают Алтоновч, дети и котята. Я сразу кидаюсь кормить уставшую куницу, а дети с удовольствием усаживаются мыть грибы. Это и правда довольно забавно: оранжевые шарики хорошо плавают, а мусор от них в воде отмокает, так что занятие получается сродни пусканию корабликов. Только когда мелкие начинают этими грибами друг в друга пулять, Арон их прогоняет и приступает к готовке. Алтоновч мирно вышивает что-то огромное и бесконечное. Мы с Оривой устраиваемся за столом и принимаемся за интенсивный курс по огнестрельным, лазерным и колотым ранам, последствиям взрывов и всему, на что хватает моей бурной фантазии.
Через пару часов звонит Азамат. У него всё хорошо, они долетели и сейчас разбивают лагерь. Джингошей пока не видно. Я рассказываю ему про куницу и про грибы. Он авторитетно подтверждает, что грибы съедобные. Ладно, поверю.
Дети играют с котятами, куница дрыхнет у блюдца с молоком, Арон готовит, его жена вышивает, я рассказываю Ориве про диафрагму, Унгуц читает в буке новости с Гарнета. Все при деле, почти идиллия. Тучи над Долом и не думали рассеиваться.
А на следующее утро я просыпаюсь от жуткого ощущения паники. Ещё совсем рано, солнце только-только выглянуло из-за горизонта, на воде уже лежат оранжевые блики. Кажется, что это не восход, а закат, ведь на восходе свет розовый, холодный…
Я вылетаю из койки, как ошпаренная, и даже забыв надеть халат, распахиваю дверь и пересекаю коридор, чтобы выглянуть в северное окно. Так и есть — над северным горизонтом оранжевое марево, в небе мигают огоньки приземляющихся звездолётов. Я распахиваю окно. Ветер завывает, огибая скалу, и мне чудится гул летающей техники, выстрелы, крики и сирены, и отрезвляет меня только то, что через полконинента я вряд ли могу что-то слышать. Но гудит, зараза.
Я возвращаюсь в команту, хватаю телефон. Никаких сообщений. Звонить я не буду, ещё не хватало его отвлекать, но… он что, не ожидал атаки? Или решил меня не предупреждать? Одеваюсь, руки плохо слушаются, ноги не вставляются в штанины, потому что рвутся куда-то бежать. На всякий случай открываю бук — там сообщение.