— Они встанут только в одном случае, — шёпотом говорит он, подхватывает меня под мышки и сажает к себе на плечо. И правда, Алтонгирел тут же встаёт, а вслед за ним постепенно и остальные. Азамат, как мне кажется сверху, величественно относит меня до кабинки канатной дороги и сгружает внутрь. Остальные подтягиваются за нами к площадке, с которой надо грузиться в кабинки, и Алтонгирел проворно подсаживает к нам Старейшину, а затем забирается сам. Вчетвером мы и отъезжаем вниз над головами низкорослых сосенок.
Алтонгирел всё ещё бледный, пялится на меня, как на привидение, а на щеках горят красные пятна. Азамат довольно ухмыляется, но держит меня крепко, как будто боится, что я тоже сейчас превращусь в какую-нибудь зверюшку и ускачу в лес. Старейшина Ажгдийдимидин разглядывает меня, не моргая, а потом внезапно открывает рот и хриплым, высоким, непривычным к использованию голосом произносит:
— Рассказывай.
И я выкладываю, как на духу, всё с того момента, как увидела на склоне котёнка, и до исчезновения Ирлика минуту назад. Все попытки не рассказывать то, чему присутствующие и так были свидетелями, проваливаются с треском, слова из меня так и прут. Некоторых я, кажется, и не знала до этого рассказа. Не удивительно, что наш духовник вынужден молчать, если в его голосе такая сила. Когда я объясняю, как получилось, что оказалась на короткой ноге с Ирликом, Алтонгирела немного отпускает, да и Старейшина перестаёт смотреть на меня так напряжённо. В конце он только задумчиво качает головой.
— М-да-а-а, — протягивает Алтонгирел, когда я наконец иссякаю. — А я уж чуть не решил, что ты и правда… — он откашливается и принимает независимый вид. Азамат, который с интересом слушал мой рассказ, хитро улыбается.
— Хотите сказать, что такого поворота событий вы не предвидели? — спрашивает он у обоих духовников.
— Вот уж нет, — с душой выпаливает Алтонгирел, а потом осторожно косится на Ажгдийдимидина. Тот кивает, и Алтоша продолжает:
— Мы знали, что участие Лизы необходимо для победы, но не знали, что именно она должна сделать. Потому и оставили Старейшину Унгуца, чтобы он за ней присмотрел и подтолкнул в нужный момент. Но Ирлик-хон и без нас взял своё.
— Ты думаешь, он заворожил котёнка? — с интересом спрашивает Азамат.
Алтонгирел пожимает плечами, а Старейшина помахивает ладонью, дескать, почему бы и нет.
— Ну, — вставляю я, — он говорил, что не мог оттуда сниться никому. Думаете, ворожить всё-таки мог?
Алтонгирел вопросительно оборачивается к Старейшине, тот неохотно извлекает из-за пазухи блокнот и черкает на нём: «В заклятьях богов часто бывают бреши и лазейки. Возможно, ворожить на котятах он мог».