— То есть как?
— А так. Это Муданг, детка. Скажи лучше «жена Императора». И учти, что по правилам перевода с муданжского на всеобщий слово «император» должно писаться с большой буквы, этому нас ещё на курсах учили!
— Хорошо-хорошо! — быстро соглашается Сашка и бежит подлизываться к начальству.
Я звоню маме.
— Лизка, я тут в саду, по локоть в грязи, чего тебе опять срочно прислать надо?! — родительница явно не в духе.
— Ничего, — говорю. — Просто звоню сказать, что Азамата выбрали Императором.
Мне уже надоела эта фраза, но переделать никак не получается.
— Ого, — спокойно говорит мама и задумывается. — Так это вы теперь ваще не приедете, похоже. Вот вечно этих мужиков куда-то тянет на подвиги… Нет бы о семье подумать!
Я ржу, пока мама перечисляет недостатки мужского пола. Наконец мне надоедает это слушать.
— Он ненарочно, — говорю. — И пока не сообщай бабушке, а то она будет мне названивать и требовать, чтобы я тут немедленно открывала школы и университеты и переводила письменность на латиницу, знаю я её.
— Да она и так уже мне все уши прожужжала, чтобы я на тебя повлияла, чтобы ты организовала на Муданг этнографические экспедиции, пока они не весь свой фольклор порастеряли. Ты ей там запиши хоть былины какие-нибудь, а то ведь не отстанет…
Я клятвенно обещаю выслать подборку местного фольклора и возвращаюсь в реальность.
Стоящий неподалёку народ смотрит на меня озадаченно, я же говорю на родном языке уже не знаю сколько времени. Ладно, надо ещё позвонить Арону, а потом можно будет расслабиться.
— Хотон-хон! — радостно восклицает Арон, едва взяв трубку.
— Чё? — моргаю я.
— Ну как же, вы теперь Хотон-хон! А Азамат — Ахмад-хон!
— А-а, так ты уже знаешь?
— Конечно! Алтонгирел мне сразу после церемонии написал, а сейчас уже вся сеть завалена снимками, человек пять успели вас пощёлкать!
— В смысле — успели? — снова не понимаю я.
— Ну как же, теперь-то нельзя, вы же теперь не просто так люди.
— То есть как, мне теперь Азамата фоткать нельзя?
Арон задумывается.
— Ну, вам-то, может, и можно. Но простым людям точно нельзя. Вы об этом лучше Старейшин спросите.
— Ладно, — говорю. — У тебя-то как дела? Как там мои печальные?
— Да у нас тут всё хорошо. Задира без вас справилась, я ей даже помог немного, хотя я в этом, как говорится, уха от копыта не отличаю. Вот с отцом плохо, Хотон-хон, — добавляет Арон, резко погрустнев. — Он ведь тоже воевал, и его ранили. Я сейчас к нему собирался лететь, прощаться.
— Погоди-погоди… Когда он успел повоевать-то? На планете военные действия шли дней пять, да он и живёт ведь в совсем другом месте…