Когда самолет все-таки сел, площадку уже давно никто не расчищал, а нас тащили волоком и долго потом откачивали в Туруханске. Примерно через месяц после этого, уже в Ленинграде, мой товарищ застал меня дома за обедом накануне планируемого у него на следующий день дружеского застолья. "Еды готовь побольше, еды", - заявил он жене, вернувшись домой.
Самое же главное, что в образцах, таких богатых с виду, на которые мы с Михаилом возлагали радужные надежды и из-за которых не задумываясь поставили на карту не только свои, но и чужие жизни, промышленных содержаний никеля не оказалось.
Так невесело кончилась для меня детская романтика быстрых и героических открытий. Итогом же месячного голодания в осенней тайге стала песня "Черный хлеб".
В последующие два года мне довелось руководить большой геофизической партией, которая работала на реке Сухарихе, неподалеку от Игарки. Работы эти проводились по договору с Красноярским геологическим управлением и были хотя и тяжелыми, но привязанными к одному месту, так что прежней "съемочной" экспедиционной экзотики в них уже не чувствовалось, а был жесткий производственный план...
Экзотические события тем не менее все-таки случались.
С намагниченных лент
Строки из тех экспедиций
В эту подборку вошли песни "Перекаты", "За белым металлом", "Черный хлеб", история которых рассказана в прозаических отрывках. Две первых посвящены памяти геолога Станислава Евгеньевича Погребицкого, погибшего на реке Северной в 1960 году. Я тогда написал цикл стихотворений и песен, связанных с печальным этим событием. О песне "Перекаты" нелестно отозвался в начале шестидесятых уважаемый мною Марк Наумович Бернес (не зная предыстории, он увидел в этой песне свидетельство распущенности современной молодежи). Одно из стихотворений этого цикла - о памяти мужчин - песней стало независимо от меня. Узнал я про это, как ни странно, в редакции "Химии и жизни", когда один из сотрудников редакции спел песню на мои старые стихи. В песне не было двух предпоследних четверостиший, зато неизвестный мне автор, блюдя форму - три куплета по восемь строк, - дописал концовку:
Пусть помнят, считают своими,
Довольно на это причин,
Пускай хранит наше имя
Серьезная память мужчин,
Тяжелая память мужчин,
Надежная память мужчин.
Самое интересное, что мотив почти полностью совпал с мотивом другой моей экспедиционной песни, написанной позже...
ПЕРЕКАТЫ
Все перекаты да перекаты.
Послать бы их по адресу!
На это место уж нету карты
Плыву вперед по абрису.
А где-то бабы живут на свете,