— Погибнуть хочешь?
Димка встал на четвереньки, полез в дыру. Рытов подхватил его под руку, силком потащил за дом. Димку шатало.
— Оглушило? — Лицо Рытова было где-то рядом, качалось у глаз, расплывалось.
— Сейчас, сейчас, — пробормотал Димка, помотал головой, приходил в себя. — Как это я?
— Не ожидал?
— Честно — не очень. Миномет, что ли?
— Граната. Идти можешь?
— Могу, — Димка встал, придерживаясь за стену.
— Давай за дом.
Из-за дома высовывался перепуганный Раф.
— Цел?
— Целехонек, — засмеялся Рытов. — Меняем дислокацию. Они теперь оправились от первого испуга.
Бронетранспортеры разворачивались, натужно рыча, шли к горловине улицы, куда уже убрался грузовик с пулеметчиками. Теперь, когда их прикрывали с флангов слепые за закрытыми ставнями избы, фашисты почувствовали себя полегче. По вспышкам выстрелов можно было определить, что партизаны простреливали только деревенскую площадь. Вероятно, это был просчет Старкова. Можно было предположить, что эсэсовцы сумеют отступить в улицу, и встретить их там огнем из засады. Теперь исправлять ошибку поздно. Один из бронетранспортеров перевалил через канаву, врезался в забор, обрушил его, ткнулся носом в дверь дома.
— Там кто-нибудь живет? — спросил Димка.
— Не знаю, — ответил Рытов. — Тут много пустых изб.
Кто-то из кузова пустил очередь по закрытым ставням, по двери. Из дома никто не пытался выскочить. Раф тронул Рытова за плечо.
— Обойдем их по краю. Подберемся с тыла.
— Верно, — Рытов одобрительно посмотрел на Рафа. — Я и сам хотел…
Он пошел вдоль стены, перебежал двор. Димка уже забыл, что оглушен и что голова все еще кружилась, побежал за ними, за Рафом с Василием, думал, что не такой уж Раф великий пацифист, умеет тактически мыслить, если надо. Вот понадобилось — и доказал.
Выстрелы стихли. Вероятно, не только рытовская группа меняла расположение. Деревня по-прежнему казалась начисто вымершей: жители выполняли распоряжение старосты, сидели в погребах. В конце улицы пулеметчики наспех устанавливали свои треноги.
Димка понимал, что положение партизан не самое лучшее. Фашистов больше, они быстро успели сориентироваться, отойти и занять довольно выгодную позицию. Эффект неожиданности партизаны использовать не сумели. Почему? Мало людей, мало боеприпасов… Может быть, стоило бы посмелее, решительней атаковать карателей, ошеломить их натиском, создать впечатление, что не тридцать — триста человек против них? Может быть, так… Димка усмехнулся: руководи в этом бою партизанами Олег, он бы не раздумывая повел людей в атаку. И — не исключено — потерпел бы поражение. Все-таки взвод не рота, фашисты не слепцы и не дураки. Раскусили бы за милую душу. Так что не стоит осуждать Старкова за нерешительность.