Когда палачи уводили перепуганных жертв, Чака насмешливо крикнул им вслед: «Хланани гахле!» («Счастливо сидеть!» — вместо обычного «Салани гахле!» («Счастливого пути!»). Затем он велел принести еще воды и снова вымылся с ног до головы, чтобы очиститься от последнего оскверняющего взгляда тех, кого он послал на смерть.
Сам Чака не пожелал насладиться зрелищем неописуемой агонии своих жертв. Это была его особенность: он по возможности избегал присутствовать при казнях, за исключением сравнительно гуманных, когда он приговаривал сразу несколько человек, и им в его присутствии сворачивали шеи.
Через некоторое время Чака велел палачам прекратить муки несчастных. Под них подложили охапки сухой травы и подожгли ее. Когда пламя стало лизать тела посаженных на кол, те, кто был еще в сознании, громко завопили; но теперь им оставалось мучиться недолго.
Вслед за этим двенадцать человек, которым Чака приказал размозжить головы, с громкими восклицаниями:
«Баба, нкоси!» («Отец, вождь!») —поочередно приблизились к палачу. Одним ударом по черепу их отправляли на тот свет.
Македама, вождь э-лангени, был человек покладистый и вместе со своим племенем покорно принял требования Чаки. Они сводились к созданию такого тесного союза, который по существу означал слияние с кланом Зулу. Дингисвайо, которого Чака информировал о своих действиях, закрыл на них по крайней мере один глаз: превращение зулусов и соседних кланов в мощный бастион между сильными кланами Нц'обо, Ц'уну и Г'вабе, с одной стороны, ндвандве и нгваанами — с другой, вполне отвечало его планам.
О том, как Чака отомстил э-лангени, распространилось много фантастических слухов, лишенных какого бы то ни было основания. Такой непревзойденный авторитет, как д-р А. Т. Брайант и все другие историки, заслуживающие доверия, признают, что Чака приказал посадить на кол и сжечь нескольких прежних своих мучителей. Но на том дело и кончилось. Ведь э-лангени были все-таки родичами его матери, следовательно, он и сам наполовину принадлежал к этому клану. Чака не только не собирался мстить всем э-лангени, но даже предоставил клану — что было только естественно — особые привилегии, тем более что вождь Македама стал его послушным орудием. Только дураку, — а Чаку никак нельзя назвать дураком, — могла прийти в голову мысль уничтожить э-лангени: они не уступали по численности зулусам, и, присоединив их, Чака сразу удвоил свои силы.
Если же авторы популярных книг утверждают, будто он приказал сбросить в пропасть всех э-лангени — мужчин, женщин и детей, хотя, и это очень важно, в целом племя приветствовало его как героя, — то подобные заявления, не имеющие под собой никаких оснований, объясняются лишь стремлением упомянутых писателей к дешевой сенсации. Такого рода россказни, которыми пичкают доверчивую публику, породили бесчисленное множество столь же фантастических легенд. Если верить им, во всем Зулуленде и на побережье Натала нет, пожалуй, такой пропасти или такого водопада, куда Чака не сбрасывал бы отдельных осужденных, полки или даже целые племена.