Чтобы это не вызывало у читателя удивления, необходимо в порядке иллюстрации рассказать о мнемонических способностях среднего зулуса. В каждом королевском стаде насчитывалось до пяти тысяч голов. Пастухи их не пересчитывали по той простой причине, что не знали счета. Но стоило пропасть хоть одному животному, как они тотчас об этом узнавали, потому что на каждые сто голов скота приходилось по пастуху. Тот сразу замечал исчезновение одного из вверенных ему животных, ибо знал их всех по виду. Для него каждый бык и каждая корова имели свою индивидуальность, а он умел распознавать их так же хорошо, как распознает сто женщин и детей старейшина большого крааля. Еще более примечательны в этом отношении современные пастухи-басуто, имеющие в своем ведении по тысяче мериносовых овец. Европейцу они кажутся одинаковыми, как горошины, но пастух, который никогда их не пересчитывает, сразу же дает знать о пропаже хотя бы одного животного и сообщает его точные приметы.
Чака любил, чтобы его стада подбирались по масти. У него были стада белые, черные, бурые... В дальнейшем стада составлялись из животных одинаковой смешанной расцветки. Для европейца это только затруднило бы распознавание животных, но зулусам было все равно. Зулусская номенклатура мастей скота достигает трехсот названий — цифра совершенно невероятная, если учесть, что мы располагаем какой-нибудь дюжиной названий для коров и лошадей. Зулус не умел читать, все его помыслы были сосредоточены на том, что его окружало. В детстве это были растения, птицы, животные, насекомые, позднее — скот, женщины, война.
Язык зулуса, не знающий ни одного заимствования, состоит приблизительно из девятнадцати тысяч слов — они вошли в монументальный словарь д-ра А. Т. Брайанта. Это всего лишь на тысячу слов меньше словаря Шекспира. Какой высокий подвиг для народа, не имеющего письменности! Все девятнадцать тысяч слов являются обиходными — в противном случае, не будучи записаны, они бы не сохранились. Как это ни странно, наиболее эрудированными в области языка были зулусские женщины: наряду с обиходными словами им приходилось запоминать выражения, связанные с обычаем хлонипа[65].
Зулусский язык имеет восемь различных классов существительных, управляющих флексиями глаголов и прилагательных. Они подчиняются чрезвычайно сложным, но точным грамматическим правилам, которые до прихода европейцев оставались незаписанными. Тем не менее зулусы и в то время и сейчас, как один человек, говорят абсолютно правильно. Безграмотную речь среди них не услышишь.