— Я не знаю своего имени. И я не женщина.
Терри фыркнул. — Не женщина? Тогда скажи мне, что болтается у тебя на груди. И чем таким прекрасным обволакивался мой член ночью?
Фрэнки проследил за глазами Терри. Он увидел свои пальцы, гладко выбритые ноги, пучок волос на лобке. Округлые бедра, гладкий живот. Выше висели два плотных шара. Тяжесть, ощущение чужого на своем теле. Груди?
— Я не женщина, — повторил он.
Терри покачал головой и вернулся к подгоравшим яйцам. — Достаточно женщина, мне хватает.
— Нет, — заявил Фрэнки дрожащим, но уверенным голосом. — Я не женщина. Я мужчина.
Новорождённый
Память, как и другие функции мозга, подробнее всего изучалась в состояниях ее выпадения. Потеря памяти имеет несколько форм. Один из известных ученых, Сакс, описывает случай с мужчиной, у которого в результате драки развилась глубокая зрительная амнезия:
"Этот мужчина сразу ослеп, но не знал об этом. Он и выглядел слепым, но сам ни на что не жаловался. Подробный опрос и тестирование показали, что у него не только "корковая" слепота. Дело в том, что этот человек потерял все визуальные представления и воспоминания о том, что когда-то видел и знал. Абсолютная потеря блока памяти — но человек этого не заметил, более того, он не знал, что значит "видеть", был не в состоянии не только описать что-либо зрительно, но всегда недоумевал, когда я произносил слова "смотреть", "свет"." [О. У. Сакс, 1985 г.]
А. Лурия, известный русский невропатолог, описал форму амнезии страшнее этой. Его пациентом был человек с расщепленным сознанием, получивший ранение на войне. У него расстройство памяти являло собой крайнюю форму. Посудите сами:
"…Я не могу представить себе ни кошку, ни собаку, ни прочую тварь с тех пор, как получил ранение. Я видел их много, знал, каковы они собой, но после ранения не могу себе их вообразить. Я не могу себе представить, что такое муха или кошка. Я не знаю, какие у кошки лапы и уши. Я просто не могу это даже в уме себе нарисовать.
Я пытался вспомнить лица матери и сестер, но тщетно. Когда же я вернулся домой и увидел, я сразу их узнал, мою мать и сестер. Они радовались моему приезду, они обнимали меня и целовали. Но я не мог их целовать, потому что я забыл, как это делается.
Я понятия не имею, как изготавливается древесина, из чего ее делают. Все, чего я ни коснусь — загадка, тайна. Я не могу решить смысловую задачу, что-то выделить, придумать новое. Я совершенно другой, полная противоположность тому, что было до ранения.
Я странный, какой-то болезненный, мне кажется, я младенец, новорожденный. Все, что я познал и испытал в жизни — забылось и стерлось из памяти. Все из-за проклятого ранения в голову. Мне приходится заново распознавать все, что я вижу каждый день. Когда я выхожу из больницы подышать свежим воздухом, побыть наедине с природой в тиши цветов, деревьев, озерков, меня беспокоит не только встреча с чем-то новым и непонятным, но главное, меня беспокоит моя беспомощность, беспомощность, не дающая вцепиться и осознать то, что я вижу." [А. Р. Лурия, 1972 г.]