Фрэнки оттолкнул его. — Перестань.
— Нет, бэби. Ты не права. Это ты перестань. — Разозлившись, он пошел к двери. Остановился, издал смешок и вернулся к кровати больного.
— А что, если мистер Джонс возьмет да и протянет ноги. Тогда конец, верно? И никто не будет сводить с ума бедного Терри.
— Он вовсе не собирается умирать, — ответил Фрэнки. Вдруг у него расширились глаза. — Неужели ты бы мог.?..
— Кто знает? Я мало учился в медицинском институте, клятву не давал. К тому же, он на самом краю. Наполовину мертвый.
— Он — единственное, что у меня есть. Но зачем бы ты это сделал?
— Не зачем, а потому что люблю тебя, бэби. Разве может быть другая причина?
— Не делай так. Пожалуйста, не надо.
— Пошли домой. Хватит меня дурачить.
Фрэнки пожал плечами и схватился за ограждение. — Если я пойду с тобой, ты оставишь его в покое?
— Он меня уже не интересует.
— Обещай мне.
— Какое мне дело до старика? — Он отпустил запястье больного. — Конечно, обещаю. Если ты этого хочешь.
Фрэнки вздохнул. — Хорошо. Теперь пойду.
Через день, когда Терри ушел на работу, Фрэнки отправился к тетушке Орфе. Старушка уже бодрствовала, сидела в гостиной на деревянном стуле с прямой спинкой. У Маркуса был выходной. Представив их друг другу, он усадил Фрэнки на софу поближе к тетушке, а сам сел на другом конце.
— Спасибо, что согласились принять меня, — поблагодарил Фрэнки. — Я не займу у вас много времени.
Тетушка Орфа сидела тихо, ладони сложив на коленях, она молчала. Фрэнки вдруг показалось, что выглядит он смешно.
— У меня проблема, — произнес Фрэнки, ерзая; тетушка тем временем поправила зубные протезы и вытерла рот носовым платком. Фрэнки посмотрел на Маркуса, потом опять на старушку. — Мне нужна помощь.
Тетушка Орфа склонила голову и вскинула ладони вверх, как будто хотела получить миску с супом. — Дай мне свои руки, дитя мое.
Фрэнки повиновался.
— Ты не сборщица хлопка, — пробормотала тетушка после долгого, казалось, молчания. У нее самой руки были очень шершавые, с костлявыми артритическими пальцами. — Холодные ручки-то, — продолжала она. — И кровь дрожит.
Фрэнки тотчас отдернул руки и подул на ладони, потом потер друг о друга и только тогда вернул тетушке. Старушка улыбнулась.
— Говорят, у кого руки холодные, у того сердце горячее. Ты внутри горячая, дитя мое. Вся пылаешь. — Голова тетушки склонилась набок. — Сынок, принеси-ка девушке чаю.
Маркус послушно поднялся с софы и направился в кухню кипятить воду. Фрэнки не понимал — раз он горяч, зачем ему пить еще чай, да горячий?
— Огонь надо кормить, — объяснила тетушка. — А иначе что будет гореть? Человек огня не видит, как же тогда потушить?