Видно было, как генерала перекручивает от данных "рекомендаций". Пусть они исходят и от знаменитого героя, пусть они и окажутся, как никогда актуальны и правильнырр, но огромная ответственность за такие действия могла сломать кого угодно. Да и последствия ухода армии с оборонных рубежей могли вылиться в массу неприятностей:
— Как же мирное население?
— Предупредить завтра с утра и пусть эвакуируются вглубь королевства!
— Но многие потеряют все свое имущество!
— Последующие компенсации покроют любые убытки. Гарантируйте крестьянам это, и заставьте людей выставить дозоры и отряды самообороны на дальних подступах к ближайшим городкам и крупным поселкам. рр — Потом всех этих хищников придется отлавливать годами! — убивался генерал так, словно это именно его впоследствии сделают егерем и заставят вести тот самый отлов.
— Не обязательно. По мнению ученых монстры либо сами вымрут после обмеления Топей, либо переквалифицируются в травоядных животных.
— О-о-о…, слабо верится…
— А придется! Командуйте, генерал! Время не ждет!
И чуть ли не подталкивая в спину осанистого командующего округом, прославленный герой поспешил на выход из шатра. Невменяемый жутко опаздывал и мечтал в данный момент находиться сразу в нескольких местах.
Глава девятнадцатая
ДОРОГА
Караван из пятнадцати подвод, запряженных парами породистых похасов, неспешно катились по укатанному лесному тракту. Впереди на лошадях двигался авангард из десяти воинов, столько же сопровождающих держалось и позади каравана. А на центральной подводе, помимо возчика восседало двое мужчин и вело неторопливую беседу. Оба — примерно одинакового возраста, около сорока лет, но зато более высокий и худощавый выделялся блестящим рыцарским облачением, длиннющим копьем, воздетым к небу и лихо подкрученными рыжеватыми усами.
Второй тоже смотрелся как истинный воин, да плюс ко всему накинутый на плечи плащ с фамильным гербом и флагом Эль-Митоланов сразу выдавал в нем колдуна. Так что реально он мог иметь и все сто, а то и двести лет. Таким личностям полагалось всегда выглядеть невозмутимыми и полными снисходительного величия.
Тем не менее, как раз он и казался более взвинченным и обеспокоенным:
— Слышь, Ганби, может, все-таки подстегнем наших похасов?
— И зачем скотинку мучить? И так душа болит, что самых лучших запрягли, так еще и инвалидами их сделать.
— Тоже скажешь! Да что с них убудет? Они вон сами так и рвутся вперед.
— Ничего, Хлеби, ведь некуда нам спешить. Да и мнением сошлись — через полтора часа будем на месте. Сколько мы тут уже раз проезжали! А там еще полтора часа остается до сумерек. Успеешь и в обстановке разобраться, и товар генералу сдать.