Служу Советскому Союзу! Механик танка, Т.Раздаков.
Еще доложу, что....
Дочитать не удалось. Из Малого Кубрика вылетел первый помошник Главстаршины Заваров. Через три койки по головам и телам он ринулся к Сане, схватил его за руку, заломил её через спинку койки и выдернул из пальцев послание Раздакова.
- Это ещё что за писульки?! - заорал Заваров. - Жалобы, доносы пишете? Кто разрешил?!
- Я не знаю. - ответил Саня. Он чувствовал, как противно дрогнул его трусливый голос, как внутри все обмирает: суровое наказание все одно теперь последует.
Заваров переводил бешеные глаза с записки на Саню, а с него на Раздакова, прорычал:
- Это ты что еще, басмач вонючий, удумал?! Доносы пишешь?!
Раздаков встал по стойке "смирно" и доложил.
- Никак нет, товарищ старшина! Я писал письмо генеральному секретарю партии!
Заваров глянул на него подозрительно, нахмурился, прочел письмо и сказал.
- А! Ерунда! Иди, басмач, в койку. - Заваров сильно пнул киргиза ногой. - А ты, Говоров, должен уже знать, что такие вещи нужно тут же отдавать дежурной сестре или санитару. Письма не твое и не наше дело. И вообще, я гляжу, ты у нас слишком умный, да?
Длинные и узкие глаза Заварова полыхали угрюмым огнем. Саня подумал, что первый помошник Главстаршины самый настоящий сумасшедший. А потому и говорить разумно с ним бесполезно. Но он попытался спросил.
- А слишком умные разве бывают?
- Бывают. А не знаешь, так вечером обьясню.
Заваров сунул записку в свой карман и строго оглядел весь Большой Кубрик. Все лежали тихо и послушно. Но нарушение нашлось.
- Руки поверх одеяла! - заорал Заваров. - Я вам позанимаюсь суходрочкой! Всем руки сверху и никакого онанизма! Всем показывать руки, кроме заслуженных и народных артистов ООС!
Саня приметил, как на соседней койке Витёк Толкуев снова убрал руки под одеяло: он имел право, как заслуженный артист ООС. Онанировать, конечно, не имел права, но спать, с головой укрывшись одеялом, имел право, по привилегиям своего звания.
"Заслуженного артиста" он получил здесь за свой серебристый, жалостливый тенорочек, пел народные песни и вышибал слезу почти из всех обитателей Кубриков. Рыдали и все дежурных медсестры. Звание давало ему привилегии: спать с укрытыми руками, курить после отбоя, пропускать утреннюю физзарядку. А вот уже "Народный артист ООС" мог лежать на койке, когда ему вздумается, словно он сам Старшина из Маленького Кубрика. "Народный артист" мог даже ночью пожевать что угодно, если ему что-то прислали родители из дому. "Народному артисту" давали любое наказание в половину.