Анжелика смотрела на него и по-дружески улыбалась. А потом вдруг положила свою ладонь на его сжимающие пакет пальцы и примирительно сказала:
— Не волнуйся насчет машины и моего парня. ТЫ ведь об этом сейчас подумал, верно? С ним все кончено...
Она почти незаметно сжала его руку, после чего прикоснулась указательным пальцем к одной из светящихся кнопок на магнитоле, и из расположенных, казалось, повсюду невидимых динамиков полилась тихая, расслабляющая музыка. Это был Кении Джи со своим чудо-саксофоном.
И Глеб действительно успокоился. Он поставил пакет себе под ноги и положил освободившуюся руку поверх Анжеликиной теплой и чуть влажной ладошки.
Их взгляды встретились, и секунду спустя оба уже весело смеялись, ощутив вдруг то волнующее и приятное чувство, возникающее всегда, когда рядом с тобой находится человек, с которым хорошо и спокойно. С которым можно искренне говорить обо всем на свете.
— У-ф-ф! — выдохнул Глеб, снова покачав головой. — Сегодня у меня действительно безумный день. Сплошные сюрпризы!..
— Так куда мы едем? — заведя мотор, поинтересовалась Анжелика, — На Каменноостровский проспект, — ответил Глеб, откидываясь на мягкую кожаную спинку сиденья. — Если отсюда, то выходит, что к черту на кулички.
— Не так уж и далеко, — беззаботно пожала плечами журналистка. — Можно сказать, что почти рядом!
Выехав на магистраль и включив музыку погромче, Анжелика увеличила скорость, и машина понеслась на Петроградскую сторону, где находилась квартира романтика и искателя сокровищ Глеба Герасина.
Двухкомнатная квартира историка находилась на третьем этаже старого, дореволюционной постройки, доходного дома с высокими арками и узорчатым лепным фасадом.
Сейчас, на очередном витке непредсказуемой российской истории, дом и его просторные квартиры заселили люди обеспеченные, из тех, про которых можно было смело сказать, что в нынешний постперестроечный период они себя нашли.
Исключением были только историк Глеб Герасин и местный дворник Петр Петрович, которые разделили на двоих большую четырехкомнатную квартиру. В те давние, дореволюционные, времена, когда неизвестный архитектор чертил проект дома, он предусмотрел в нем два входа в каждую квартиру — «черный», со стороны двора, и главный, с оживленного Каменноостровского проспекта. При разделе одной из квартир такое положение вещей пригодилось как нельзя кстати, так как позволило путем установления дополнительной капитальной стены и сантехнического оборудования сделать из четырехкомнатных барских апартаментов две вполне приличные «двушки».